«Отрасли нужна гибкая налоговая нагрузка и снижение тарифов»
Виталий Ермаков, директор по исследования IHS CERA, в интервью Oil.Эксперт выделил ряд аспектов налоговой политики РФ, влияющих на развитие нефтедобывающего сектора экономики, на формирование цен на внутреннем и внешнем рынках реализации нефтепродуктов. В частности, он коснулся актуального вопроса о соотношении цен на сырую нефть и розничное топливо на рынке РФ.
-Как сегодня налоговые стимулы влияют на уровень добычи в стране?
— Cтабилизация базовой добычи может поддерживаться налоговым стимулированием. На новых месторождениях правительство предоставляет сегодня серьезные налоговые стимулы, но важно не забывать о таких стимулах и для действующих месторождений, которые в этом нуждаются. Если удастся сохранить уровень добычи в Западной Сибири на нынешнем уровне, то тогда мы сохраним и увеличим базовый уровень добычи в целом по стране. Если нет, тогда у нас будет достаточно тяжелая альтернатива, так как новые проекты являются дорогостоящими: на новых месторождениях дорогая инфраструктура, высоки затраты на транспортировку.
-Какие могут быть приняты налоговые стимулы, с целью увеличения добычи?
-Наиболее простой и эффективный способ налогового стимулирования — перенести часть налоговой нагрузки с сектора добычи на сектор переработки и маркетинга путем снижения экспортной пошлины на нефть.
— Сравнительный анализ налоговых изъятий у нефтепроизводителей разных стран и у России показывает, что в России по сравнению с развитыми странами доля изъятий велика, а структура налогов негибкая. Какие должны быть введены финансовые инструменты, чтобы налоговая система в секторе нефтедобычи была эффективной?
-В идеале нужно иметь финансовый инструмент, который привязан к финансовому результату, прибыли. С точки зрения администрирования это требует введения – раздельного учета добываемой нефти по лицензионным участкам. В России же существует определенная сложность – исторически в стране такой практики не было. Постепенно ее можно вводить, начиная с новых месторождений, где целесообразно ввести обособленный учет. Вполне возможно введения налога на дополнительный доход. При этом не нужно иметь много налоговых инструментов. Существуют два необходимых –платеж за пользование недрами(роялти) и налог на прибыль/сверхприбыль. В России НДПИ и экспортная пошлина фактически являются роялти и их доля в налоговых изъятиях очень велика, в то время как налог на прибыль сравнительно невелик. Представляется разумным подправить этот баланс в сторону большей роли для налогов, основанных на финансовом результате.
— Сложилась парадоксальная ситуация в стране – при нашей существующей системе трубопроводов, которая считается одной из лучших и протяженных в мире, транспортировка дорогая. Какие меры необходимы, чтобы цены на транспортировку нефти упали?
— Если мы посмотрим динамику затрат на тарифы, такие как транспорт, электроэнергия, то она в последние годы опережает динамику финансовых результатов. У всех нефтяных компаний расходы на транспортировку нефти и нефтепродуктов становятся значительной частью в общей структуре затрат. При этом, если мы сравним тарифы «Транснефти» с тарифами в США и Канаде, где есть сопоставимые по длине и объемам транспортировки трубопроводы, то транспортировка тонны нефти на расстоянии сто километров в России оказывается дороже, и это несмотря на то, что у нас действительно уникальная и самая протяженная система трубопроводов и, по идее, должно быть так – чем длиннее дистанция, тем ниже удельные тарифы.
Но снизить тарифы не так просто. Дело в том, что через тарифную составляющую финансируется строительство новых трубопроводных маршрутов. В частности, так финансировалось строительство трубопровода до Приморска, сегодня через увеличение тарифов и возможный переход на сетевой тариф происходит финансирование строительства ВСТО. В принципе Россия походит к ситуации, когда добыча нефти стабилизируется и существующие экспортные мощности компании «Транснефть» будут достаточны для обеспечения экспорта из России. В этой ситуации можно надеяться, что тарифы компании «Транснефть» перестанут расти. Снизятся ли они в реальности сказать сложно, поскольку «Транснефть» может начать новые проекты для замены трубопроводов, срок эксплуатации которых приближается к критиескому. Такие проекты могут потребовать существенных инвестиций.
-Как Вы оцениваете влияние экспортных пошлин на работу российских экспортеров и внутренний рынок?
-Экспортная пошлина привязана к цене на нефть марки Urals. Все коэффициенты линейной формулы приводят к тому, что при росте цены на нефть, растет экспортная пошлина. Маржинальные коэффициенты для сырой нефти – 65%, для светлых продуктов– 42%, для темных – 22%. По мере того как цена на Urals увеличивается, дифференциалы между размерами пошлин на нефть и пошлин на светлые и темные нефтепродукты возрастают, что создает искусственные стимулы для экспорта нефтепродуктов (особенно -мазута) вместо экспорта нефти. Возникает вопрос – почему правительство пошло на внедрение таких коэффициентов? Дело в том, что когда в 2005 году вводились эти коэффициенты, никто не предполагал, что цена на нефть достигнет таких значений, как это наблюдалось в 2007 – 2008 гг. При ценах на нефть в 30-40$ дифференциалы между пошлинами на нефть и нефтепродукты оставались небольшими. Когда началось резкое повышение цен на нефть, дифференциалы стали значительными. При цене нефти Urals около 70 долларов США за баррель интегрированный нетбэк от нефтепереработки (включая реализацию и на экспорт, и на внутренний рынок) по России в среднем стал выше, чем нетбэк от экспорта нефти.
Соответственно, ВИНКи с 2006 года резко увеличили объемы переработки. Начали загружаться первичные мощности и даже планировалось введение дополнительных первичных мощностей, чего нет нигде в мире. Это произошло из-за того, что субсидия для нефтепереработчиков, которая заложена в экспортной пошлине, на мой взгляд, «пошла» слишком далеко. При высоких ценах на нефть, субсидия, которую государство предоставляет переработчикам, побуждает их увеличивать объемы простой перегонки и снимать «сливки». Это – тревожная ситуация. Она не влияет на увеличение добавленной стоимости, не побуждает компании производить модернизацию НПЗ. Мне кажется, в действующей системе содержатся серьезные искажения: государство теряет в плане правильных стимулов для сектора переработки, и в плане того, что искусственно занижаются цены на нефть на внутреннем рынке при входе сырья на НПЗ. При этом розничные цены на бензин и дизель ничем не отличаются от цен в США, даже превышают их, несмотря на то, что цена на нефть при входе на НПЗ в РФ в два раза ниже. Вся эта маржа проходит мимо потребителя.
— Может ли экспортная пошлина повлиять на установление адекватных цен на внутреннем рынке?
— Привязка к розничным ценам на моторное топливо не прямая, а действует через механизм экспортной альтернативы, которая определяет цену на нефть на внутреннем рынке, т.е. ту цену, которую мы можем наблюдать на входе на НПЗ. Экспортная пошлина на нефтепродукты влияет через экспотрные альтернативы на оптовые цены на нефтепродукты на внутреннем рынке. При этом в России сложилась такая ситуация, что у нас более низкие цены на нефть на входе на НПЗ относительно мировой цены на нефть. У нас также более низкие оптовые цены на нефтепродукты, чем в других европейских странах или в Америке, но при этом цена на автозаправках у нас такая же как в Америке. Возникает вопрос почему, куда эта разница исчезает? Очевидно, у нас серьезная налоговая составляющая – акцизы на нефтепродукты. При этом есть очень серьезная маржа в переработке и серьезная маржа в рознице. И доходность от этого, как отметил на конференции «Биржевые и внебиржевые рынки нефтепродуктов РФ» Анатолий Голомолзин, представляющий ФАС, очень большая. Государству следует думать, как снижать цены на нефтепродукты, не ущемляя интересы ни производителей, ни потребителей. Это может быть антимонопольное регулирование, а также меры, призванные заставить производителей конкурировать с целью снижения цены.
Судя по интервью, вся основная проблема нашего бизнеса заключается в налогооблагаемой базе, и пока эта база не будет сведена к минимуму, то бизнес нерентабелен.
Налогооблагаемая база является основным корнем зла и проблемой на пути развития и процветания самого бизнеса.
Но так ли это на самом деле.
Да налогооблагаемая база не сахар, а как говориться святая обязанность и долг, ну а долг как говориться не обсуждается.
Не будем вдаваться в базисные ставки, где и у кого сколько.
Но все ли в судьбе самого бизнеса зависит от нее, и ее так сказать парализующего влияния на сам бизнес как удава на кролика.
И что участникам рынка нужно иметь какие-то стимулы для развития своего бизнеса и желательно налоговые, так как все остальные для них по большому счету не имеют значения, лобби еще не отменено.
А есть льготы, есть прибыль и все как говориться будет хорошо.
О прибыли в частности опустим.
Да налогооблагаемая база давит на бизнес, и чем она больше, тем сильней ее давление, что в принципе и естественно с одной стороны.
Но как не парадоксально эта сама суть бизнеса и рынка и слышать высказывания по этому поводу немного странно.
Рынок, к которому наш бизнес так рвался и за которого радел.
Но если оставить всю идеологию и демагогию по этой теме и задаться простым вопрос, а что только в одних налогах зарыта собака и они являются камнем преткновения бизнеса.
Но как мне кажется, основная суть и проблема бизнеса лежит не в плоскости этой самой налогооблагаемой базы, а самого бизнеса и проблема в нем самом.
В компаниях очень часто наблюдаешь такую картину. Сплошная идиллия как по книжки или учебнику, один корпорейшэн с пиаршэм и всеми прочими атрибутами и примбомбасами, автоматизация и компьютеризация, одним словом мечта, а не сказка. Пальчиком ткнул, и умная машина все сделает и выдаст.
Но на деле бардак, полнейшая бюрократия, перекладывания и перебрасывания ответственности, разобщенность отделов и служб в решениях поставленных задач и много, много всего такого о чем собственно говорить то и неприлично, так как противоречит элементарным правилам прописанных в тех же самых книжках и учебниках.
Хотя в отчетах так много халвы и щербета, вот только в рот не попадают.
И это не мелкие фирмы и как говориться средний бизнес.
Но это все цветочки по сравнению с главным.
Как вообще может развиваться и процветать фирма, не говоря уже о форс-мажорах и кризисах не зная элементарного своего дохода, рентабельности и себестоимости.
Всей цепочки добавочной стоимости и где она теряет или выигрывает.
Нет, они знают это, только вопрос какими инструментами, как и кем это сформировано, и это самое интересное.
Пол Кругман в своей статье «Почему экономическая наука бессильна» написал «Финансовые экономисты редко задавались, казалось бы, очевидным вопросом (на который, впрочем, нелегко ответить): «имеют ли смысл такие цены на активы, если учитывать, например, такие основополагающие вещи из реального мира, как доходы?» Вместо этого они спрашивали только, имеют ли смысл цены на акции, учитывая другие цены на акции.
Из моего опыта учетные потери составляют до 40% от отчетных данных.
По этому может проблема бизнеса все же не в налоговых стимулах, а их самих.
Я это наблюдал в течение больше года, когда перло и вдруг резко все прекратилось.
Они мне напомнили пантомиму Константина Райкина хорек или суслик, сейчас чихнет, но он об этом еще не знает.
И немой вопрос в глазах, а что происходит.