Из-за падения цен на сырье многие нефтяные компании пытаются добиться пересмотра или отмены налогового маневра. Предполагаемый выигрыш в добывающем сегменте при текущей конъюнктуре на рынке нефти нивелирован, а переработка страдает еще сильнее. Особенно настойчивы отдельные компании, так, как говорит президент »Роснефти», «рисует весьма мрачную картину». Он, в частности, говорит о том, что налоговый маневр представляет собой экономическую модель, при действии которой становится выгодно экспортировать нефть и нефтепродукты, а поставки на внутренний рынок являются убыточными.

Из-за постоянно меняющихся экономических параметров сложно просчитать его влияние на текущие и будущие проекты. Однако уже сейчас понятно, что он ставит под угрозу проекты модернизации и строительства новых НПЗ.

А в среднесрочной перспективе это грозит повышением цен на автомобильное топливо внутри России или же, если цены будут регулироваться, дефицитом бензина и последующим реактивным скачком цен на него.

Ведущая Ж.Немцова:  — Спор не шуточный. Минфин выступает против этого аргументируя тем, что «мы еще больше страдаем от изменения конъюнктуры на рынке нефти, если мы отменим этот маневр, то, возможно, какие-то доходы бюджет недополучит и вообще рано делать выводы, потому что надо дождаться хотя бы первого квартала». Я знаю, что будет заседание президентской комиссии по ТЭК в марте. Тамара, целесообразно ли сейчас отменять или корректировать налоговый маневр, стоит ли идти на уступки нефтяникам, как вы считаете?

Тамара Канделаки: — Не поздно исправлять ошибки. Есть четкая философия налогового маневра. Она просматривалась сразу. Давайте следить за руками.

Первое, это то, что результат — это то, что сегодня экспортировать нефть более эффективно, чем производить нефтепродукты. Это зло. Это зло с точки зрения любого человека, который имеет высшее образование. Мы сами понимаем, чем у нас технологичнее страна, тем больше остается маржинальной стоимости от любого продукта. Поэтому говорить про глубину переработки одной рукой, второй рукой — давать прибыли на экспорте нефти. Это какой-то странное и малообъяснимое действие. Поэтому по НДПИ однозначно надо поправлять.

Второе, мы все с волнением следили как происходило принятие этого маневра. Он даже от тех параметров, которые были туда заложены министерствами, менялся на ходу. И это безобразие, потому что если Государственная Дума что-то умеет считать, то пусть она это делает до принятия и обсуждает с экспертным сообществом.

Нельзя так делать. Если Вы вносите в Государственную Думу закон и какой-то депутат почему-то считает, что надо на рубль повысить этот акциз — он не может считать, он должен представить для этого какое-то экономическое обоснование. И сразу объяснить как это произойдет.

— Вы считаете, что у нас принимаются законы бездумно, что наше руководство не компетентно?

— Я не рискнула бы так сказать о нашем руководстве. Нет, я хочу сказать, что должен быть определенный статус принятия документа, что он должен пройти общественное обсуждение, экспертное мнение.

— Если от этого отойти, что сейчас нужно?

— Его нужно однозначно корректировать.

— Каким образом?

— Как результат. Налоговая нагрузка на компанию на сегодня, по сравнению с форматом, при котором это рассчитывалось, при современных ценах она увеличила им нагрузку по сравнению с расчетными как минимум на 5-10$ в сторону. Очень примерно говорю, потому что правда заключается в том, что до окончания первого квартала что-то точно посчитать не возможно — мы не знаем сколько будет стоить нефть. Но сегодня нефтяники, в части нефтепереработки, приблизительно от $0,5 млрд до $1 млрд несут убытки. Это в ситуации, когда они взяли кредиты под модернизацию, и кредиты эти долларовые. Их надо возвращать, а одновременно на них сваливается увеличенная налоговая нагрузка. Значит что-то произойдет, либо не произойдет модернизация — это по-любому не хорошо, либо мы, допустим, сделали расчеты, у нас так получилось, что с нулевой прибылью (или отрицательной) будут работать примерно 13 заводов РФ.

— Почему именно одна, хоть и крупнейшая, российская компания сильно на этом настаивает, а другие компании может быть и не против, но не то, чтобы жестко занимают какую-то позицию?

— У каждой компании свое положение. Мы провели круглый стол в торговопромышленной палате, на котором не формально поговорили со всеми компаниями. Сложности есть у всех. Просто они в разной степени зависят от того, кто где добирает, кто добирает на переработке, кто-то на добыче. Но, например, те заводы, которые не имеют собственного ресурса, они заведомо из НДПИ оказываются в очень сложном положении.

— Текущая система налогооблажения может ли привести к таким последствиям как последующий рост цен на бензин? Или все таки высокие цены, завышенные как некоторые аналитики считают, связаны с иными факторами, в том числе и с тем, что на рынке существует олигополия и в отдельных регионах у нескольких нефтяных компаниях есть возможность контролировать цены?

— У нас 25 тыс. заправок. И только 7 из них принадлежит нефтяным компаниям. Это не такая большая доля. В разных регионах действительно ситуация разная, но главной причиной беды нефтяной промышленности сегодня, и нашей экономики России в частности, является то, что весь этот маневр через формулы привязан к мировым ценам. Все сегодня поняли, в том числе Медведев недавно сказал, что он тоже понял, что это идиотизм. Это не правильно. Экономика страны должна существовать как национальная экономика.

— Господин Леонтьев говорил, что налоговый маневр, который был принят, он будет мешать модернизации НПЗ, так ли это?

— Компания «Лукойл» начала модернизацию задолго до начала налогового маневра и задолго четырехстороннего соглашения. Она как лидер выступила. Эта ситуация совершенно разная в разных компаниях. «Роснефть» долго собирала активы теми или иными способами, они были в разном положении. У ТНК-BP была программа модернизации заводов, пока они там вошли в «Роснефть».

— Если сохранится существующая система налогообложения это замедлит модернизацию?

— Однозначно замедлит процесс модернизации. Просто у разных компаний по-разному. Это зависит от того, в какой они стадии находятся с этой модернизацией. Некоторые подключились позже. Есть заводы новые, которые были построены совсем недавно. Кто подключился позже и они тоже попали под этот маневр. И маневр приняли до того как четырехстороннее соглашение было выполнено. Его смысл сводился идеологически к тому, чтобы ликвидировать в стране производство мазута. Но что нонсенс: туда кроме мазута попали масла, кокс и битум, которые являются уже продуктом переработки. Почему продукты переработки мазута облагаются по той же высокой ставке как мазут? Не один технолог не может этого понять. Это очень технологичные продукты. Как результат, у нас идет закрытие всех программ маслоблоков.