Быстрый рост неравенства доходов в США сильно опережал увеличение неравенства в расходах домохозяйств с середины 60-х годов, а после 2006 года уровень «расходного неравенства» даже снижался, констатируют американские экономисты Брюс Мейер и Джеймс Салливан. Их статья показывает — важнейшей причиной роста неравенства в США являются демографические изменения, а не налоговые и социальные преференции. Эти выводы не отменяют наблюдений о росте имущественного неравенства, но убедительно показывают причины социальной стабильности богатейших стран: объемы благ, потребляемых бедными и богатыми, остаются сопоставимы вне зависимости от доходов и собственности этих групп.

Препринт статьи Брюса Мейера из Harris School of Public Policy Чикагского университета и Джеймса Салливана из University of Notre Dame (Индиана, США) в серии публикаций американской экономической ассоциации NBER — первая в последние годы крупная работа ученых, составляющих оппозицию целой серии исследований, посвященных росту неравенства в мире и основанных на измерении доходного и имущественного расслоения; наиболее цитируемыми из них являются статьи Томаса Пикетти и Эммануэла Суэза.

Основа работы Мейера и Салливана — тщательное сопоставление скорректированных данных обзоров статслужб США о доходах и потреблении. Стандартная иллюстрация быстро растущего неравенства — рост именно доходного неравенства, в США традиционно измеряемого как отношение денежных доходов физлиц в верхних и нижних доходных децилях. Мейер и Салливан делают несколько важных допущений. Основой их работы является измерение неравенства между тремя децилями (10% населения по доходам) — девятым, пятым и последним, десятым: данные по богатейшему, десятому децилю, констатируют они, выглядят крайне нерелевантными. Стандартная проблема статистики неравенства, вызванная высокой закрытостью социальной элиты, лишь ограниченно и предсказуемо влияет на общую картину и ее показатели (как индекс Джини или коэффициенты фондов). К тому же и в случае с девятым децилем Мейер и Салливан учитывают и проверяют данные через систему национальных счетов, исключая «скрытое сверхпотребление» богатейших домохозяйств. Авторы рассматривают разные варианты оценки потребления децилей, учитывая разные виды неденежных доходов в разных группах (от спонсируемой медпомощи до социального жилья), и отдельно оценивают динамику неравенства по доходам и расходам разных типов домохозяйств — одиноких матерей, одиночек, старшей возрастной группы, супругов с детьми и без детей.

Главный вывод работы весьма важен: общий сильный рост доходного неравенства значительно опережает рост неравенства в расходах.

Отношение средних годовых денежных доходов девятого и первого дециля до налогов в 2014 году составляло около 12 и почти всегда росло (в 1980 году — около 9). Но с учетом налогов и неденежных доходов этот рост выглядит скромнее — с 4,8 в 1980 году до 6,3 в 2014-м. Неравенство же в расходах этих же групп радикально ниже и в целом стабильно — порядка 4–4,5 в 1980-м и 3,6–4,2 в 2014 году — и достоверно снижается после 2005 года. Еще сильнее тот же эффект проявляется при сопоставлении неравенства в доходах между пятым и первым и пятым и девятым децилем. На практике это парадоксальное наблюдение: рост доходного неравенства в США, очевидно, сопровождается сокращением неравенства в потреблении, усилившимся в последнее десятилетие. Мейер и Салливан также демонстрируют, что для разных типов семей динамика доходного неравенства различна: оно с 1980 года снижается для двух типов домохозяйств — матерей-одиночек и одиноких людей — и примерно одинаково растет для семей с детьми и без детей.

Авторы работы, объясняя эту контринтуитивную динамику, предполагают, что основной причиной роста доходного неравенства являются демографические изменения — что, впрочем, не объясняет около трети эффекта. Но в любом случае, заявляют Мейер и Салливан, наблюдения Пикетти и Суэза о резком росте неравенства в мире должны восприниматься критично —

не следует делать вывода о том, что объемы потребления богатых настолько же больше, насколько больше их доходы.

Данные Мейера и Салливана показывают: возможностью сверхпотребления богатые домохозяйства в предсказанном масштабе не пользуются.

Из статистики авторов можно делать самые разные выводы. С одной стороны, она косвенно объясняет отсутствие протестов против прогрессивной шкалы налогов (она, видимо, мало затрагивает потребление), с другой — показывает ограниченную осмысленность усиления налогового перераспределения. Наблюдения Мейера и Салливана еще более применимы к неисследованным расходам верхних 10% богатейших обществ — представления о мультимиллионерах, потребляющих в домохозяйствах блага на миллионы долларов в месяц, очевидно, анекдотичны, несмотря на феномены «престижного потребления». Еще более интересен и важен вопрос о том, что в экономической модели определяет быстрое накопление в верхних доходных группах собственности, которая неадекватна возможному потреблению,— «ненужное» даже для долгосрочного потребления имущество трудно объяснить с позиций экономической теории.

www.kommersant.ru

Читайте прогноз ценовых колебаний с 14 по 18 августа 2017 здесь.