Спрос на российскую нефть в Европе падает, а дисконт к главному ориентиру — котировкам Brent — растет. Причина — снижение интереса к дизельному топливу и вторжение на рынок ЕС поставщиков из арабских стран.

АЛЕКСАНДР ЗОТИН

Дисконт (нефтетрейдеры предпочитают термин «спрэд») Urals к Brent достигал в конце октября почти $4/бар. (данные Thomson-Reuters), это максимум с апреля 2011-го (тогда большой дисконт был вызван резким спросом европейских НПЗ на легкие и низкосернистые сорта после форс-мажора с ливийскими поставками). Сейчас спрэд сузился до $3,4/бар., но все равно это очень много, и Urals (около 60% экспорта российской нефти) уже дешевле $43/бар. Многие годы дисконт колебался в рамках $1,5-2/бар., и столь большая скидка основного российского сорта к европейскому бенчмарку — событие экстраординарное. Тем более что в процентном отношении размер спрэда вырос еще сильнее. Когда с 2011-го по август 2014-го цена Brent колебалась вокруг $110/бар., дисконт Urals к Brent был в пределах 2%, при текущих же ценах он дошел до 7-8% (расчеты по данным Bloomberg дают показатель меньше, но все равно много выше среднего).

Закрытие Америки

За удешевлением Urals стоит целый комплекс причин. В последние пять лет мировой рынок нефти пережил гигантские трансформации. Во-первых, бум сланцевой добычи в США привел к резкому снижению импорта нефти. С 2004 по 2008 год нетто-импорт нефти и нефтепродуктов в США превышал 12 млн баррелей в день (мбд), сейчас он сократился втрое, до 4 мбд, это минимум с 1986 года. Крупнейший мировой импортер испаряется на глазах, а экспортерам приходится искать новые рынки сбыта.

Так, доли Саудовской Аравии и Венесуэлы на рынке США упали примерно с 1,5 мбд в середине 2000-х до 1 мбд и 0,9 мбд соответственно. А некоторые игроки вообще практически вытеснены с рынка: Ирак, с 2000-го по 2013-й поставлявший в среднем 0,8 мбд, опустился до 0,15 мбд, поставки из Нигерии, превышавшие в 2004-2011 годах 1 мбд, практически обнулились, Мексика, поставлявшая в США с 1996-го по 2010-й более 1 мбд, может превратиться в нетто-импортера. Фактически ушли с рынка Ангола, Габон, Алжир, Ливия и многие другие. Зато удалось нарастить импорт за счет разработки битумных песков в соседней Канаде, он вырос с 1 мбд в 1993-м до 3 мбд в 2015-м. Фактически США вместе с Канадой стали энергонезависимыми. А бывшим экспортерам в США приходится искать новые рынки.

Европейское столпотворение

«Если еще три года назад европейские НПЗ могли выбирать приблизительно из 15 сортов нефти, то теперь между собой конкурируют около 40 сортов, на рынке изобилие различных поставщиков, кроме традиционных из Персидского залива появились большие поставки из Африки (Ангола, Нигерия) и Латинской Америки,— говорит старший вице-президент Argus Media Вячеслав Мищенко.— Сейчас рынок покупателя, а не продавца, поэтому поставщики нефти активно бьются за рынки и предоставляют скидки к текущим рыночным ценам».

Вытесненные с американского рынка поставщики начинают борьбу за клиентов в Европе. Так, еще в сентябре Саудовская Аравия начала морские поставки своей нефти в польский порт Гданьск, предлагая покупателям более низкие цены, чем традиционные поставщики российского сорта Urals. Это сразу вызвало острую реакцию в Москве. Глава «Роснефти» Игорь Сечин заявил, что саудиты «активно демпингуют», а глава Минэнерго Александр Новак признал, что на рынке развернулась «жесточайшая конкуренция».

В ноябре саудиты начали поставки другому традиционному потребителю Urals — шведскому нефтепереработчику Preem. И продолжили ценовые войны: в начале ноября Saudi Aramco снизила официальные цены продаж на европейском рынке на очередные $1,3/бар. и довела дисконт сорта Arab Light (похожего по составу на Urals) к Brent до $4,75/бар. (максимум с начала 2009-го, обычно дисконт колебался около $2/бар.).

Персидский гость

Впрочем, борьба за покупателей обострилась не только из-за закрытия американского рынка. Второй фактор ценовых войн — ожидание скорого возвращения Ирана на традиционный для него европейский рынок. Пока он не вернулся, надо хоть как-то завязать связи с новыми клиентами и умаслить скидками старых.

«Urals очень быстро и практически безболезненно заменил попавшие под европейские санкции иранские поставки летом 2012-го,— говорит Мищенко.— Качественные характеристики Urals очень близки к иранскому Iranian Heavy, поэтому проблем с заменой у НПЗ не было. Фактически Urals стал экономическим бенчмарком для европейских НПЗ, которые покупают различные сорта нефти со скидкой и смешивают их, доводя до качественных характеристик Urals».

Кстати, ценового бенчмарка из российского сорта, как отмечает тот же Мищенко, не получилось: «В середине 2000-х при поддержке российских властей придумали Rebco (Russian Export Blend Crude Oil, по качественным характеристикам сопоставим с Urals). Этот стандарт специально и создавался для запуска биржевой торговли российской нефтью. Первые торги Rebco состоялись на CME Group в Чикаго в октябре 2006-го. Торги были признаны неудачными, покупателей не нашлось. Впоследствии торги были проведены и на NYMEX, результат тот же. В течение четырех лет, с 2006-го по 2010-й, не было продано ни одного контракта».

Но и неофициальный статус экономического бенчмарка под угрозой. После отмены антииранских санкций и восстановления поставок в Европу ситуация может ухудшиться. Если иранцы будут активно демпинговать, Urals может быть столь же безболезненно замещен Iranian Heavy. Министр нефти Ирана Бижан Зангане неоднократно обещал увеличить поставки, как только со страны снимут санкции (ориентировочно конец декабря 2015-го, начало 2016-го), на 0,5 мбд в первую же неделю и на 1 мбд через полгода. И все трое — с очень похожими по потребительским свойствам сортами нефти.

Пикантности ситуации добавляет и то, что Саудовская Аравия и Иран, мягко говоря, недолюбливают друг друга и занимают диаметрально противоположные стороны в сирийском конфликте. А после ударов российской авиации по территории Сирии 53 религиозных деятеля Саудовской Аравии выступили с призывом к джихаду против режима Асада и поддерживающих его Ирана и России. И хотя этот призыв не поддерживается на официальном уровне, взаимоотношения всех трех ценовых конкурентов явно осложняются политическими разногласиями. А это — дополнительная мотивация играть ва-банк.

Все оттенки серного

Кроме агрессивных конкурентов, у Urals есть еще и другие проблемы. Urals — сравнительно тяжелая и высокосернистая нефть, выход легких фракций из нее небольшой, а дизеля получается больше. Например, выход бензина при процессах каталитического крекинга и висбрекинга (FCC/Visbreaker) из Urals — 27,1%, а у Brent — 34,6%. Зато получается больше дизеля — из Urals — 37,2%, из Brent — 34%.

Urals — тяжелая и высокосернистая не сама по себе. Это смесь в системе «Транснефти» тяжелой, высокосернистой нефти Урала и Поволжья с легкой низкосернистой западносибирской Siberian Light. Десятилетиями власти пытались улучшить качество нефти или разделить сорта, но пока дело не идет. На конференции «Argus Рынок российской нефти 2015» заместитель вице-президента «Транснефти» Игорь Кацал отметил ухудшение качества нефти, принимаемой от грузоотправителей. Причин две. Во-первых, это коммерческие интересы нефтяных компаний, связанные с увеличением переработки малосернистой нефти и снижением переработки высокосернистой. Во-вторых, отвлечение малосернистой нефти для поставки нефти на экспорт через ВСТО (сорт ESPO — около 25% экспорта нефти РФ) в направлении Китая, что привело к снижению количества легкой нефти, вовлекаемой в грузопотоки западного направления.

Ухудшающееся качество означает, что из Urals получится еще меньше бензина и еще больше дизеля и мазута. Собеседники «Денег» говорят, что сейчас поставляемая в Европу российская нефть находится на нижней границе диапазона качества Urals.

Дизель спроса и предложения

Европа сама три десятилетия усиливала зависимость от поставок тяжелой и сернистой нефти вроде Urals, Arab Light и Iranian Heavy, переориентируя НПЗ с бензина на дизель. На тот же вес в дизеле на 8% больше энергии, чем в бензине. А до скандала с Volkswagen дизель считался более экологичным. Наконец, до всплеска производства легкой и низкосернистой сланцевой нефти в США ориентация на тяжелые и сернистые сорта была более логичной, за более качественные сорта была острая конкуренция со стороны американских НПЗ, ориентированных прежде всего на бензин. Поэтому в ЕС стимулировали использование дизеля, применяя в том числе налоговые инструменты: акциз на дизель в Европе ниже, чем на бензин. В итоге сейчас во всех странах ЕС, кроме Греции, потребление дизеля выше, чем бензина, а во Франции и Испании выше в несколько раз.

Увы, в последнее время эффективность переориентации на дизель в Европе не столь очевидна. Во-первых, с бумом сланцевой нефти в США дефицит высококлассных сортов нефти закончился. Все они теперь на европейском рынке. Импорт легкой низкосернистой нефти в США за последние годы практически прекратился — своей в избытке. Во-вторых, экологичность дизеля теперь под сомнением. После скандала с Volkswagen некоторые компании заявили о пересмотре своих долгосрочных стратегий. Например, Volvo заявила о замене дизельных моделей на гибриды и электромобили. Пока для дизеля это средне- и долгосрочные перспективы, но они явно не такие радужные, как прежде.

Есть и более актуальные проблемы. И опять на рынок влияют США. Хотя НПЗ в Америке заточены на производство бензина, дизель тоже неизбежно вырабатывается. А вот спрос на него за производством не поспевает. Затоваривание нефтехранилищ в США — хорошо известный факт. Сейчас объем коммерческих запасов нефти выше прошлогоднего показателя на 99 млн баррелей (26%). Но и в продуктах переработки тоже затоваривание — их больше на 66 мб (9%). И среди продуктов избыток разный: запасы бензина всего на 15 мб выше, чем в прошлом году (8%), а вот объемы дизеля и мазута выросли на 19,3 мб (это уже 15%). США не нужно столько дизеля, его направление — экспорт в ЕС, последний вырос с почти нулевой отметки три года назад до 0,3-0,4 мбд сейчас.

Кроме того, дизтопливо и мазут куда более чувствительны к экономическим циклам, чем бензин. Бензин — в основном частное потребление, а вот дизтопливо и мазут — коммерческие перевозки. В кризис они падают непропорционально сильнее. Так, в 2009 году мировое потребление бензина упало на 5%, а дизтоплива и мазута — на 15%. Учитывая, что индекс Baltic Dry, отражающий стоимость морских перевозок и косвенно их активность, находится сейчас ниже минимумов 2008 года, очередной удар по дизелю очевиден.

Другой удар по дизелю, а значит, и по Urals, идет из Персидского залива. Арабские страны-нефтеэкспортеры не теряли времени в период дорогой нефти и успели модернизировать и построить несколько крупных и высокотехнологичных НПЗ. Среди них: в Саудовской Аравии гигантские (по 0,4 мбд каждый) НПЗ Эль-Джубайл (введен в эксплуатацию в 2014 году), Янбу и Джизан (ввод в 2016-2017-м), в Катаре — проект переработки газа в жидкое топливо Рас Лафан (2018 год), в ОАЭ — модернизация НПЗ Рувайс (2015 год). Все эти заводы имеют и будут иметь высокую глубину переработки нефти (индекс Нельсона выше 10, как в среднем в США, для сравнения: в Европе — около 7, в России менее 5). Хотя арабские источники пишут, что НПЗ строятся для внутренних нужд, перспективы новых рынков, прежде всего дизельных (Arab Light так же хороша для выработки дизеля, как и Urals) очевидны.

«Маржа переработки (цена корзины нефтепродуктов минус цена барреля и прочие издержки.— «Деньги») Urals на НПЗ Северной Европы составляет сейчас $7,16/бар. при крекинге и $0,33 при гидроскимминге. В районе Средиземноморья — $7,81 и $1,14 соответственно. А вот маржа переработки WTI и других сортов в США на атлантическом побережье — $15-20/бар. Если предположить, что такую же подушку прибыльности будут иметь новые НПЗ в Персидском заливе и смогут с дисконтом поставлять дизель в ЕС, европейским НПЗ с очень небольшой рентабельностью переработки Urals придется либо закрываться, либо рассчитывать на хороший дисконт по Urals»,— говорит информированный источник «Денег» в одной из крупнейших мировых нефтяных компаний. Ценовые войны только начинаются.

Без паники!

Минэнерго и российские нефтегазовые компании, однако, угроз для себя не видят. Впрочем, ЛУКОЙЛ в своей стратегии до 2035 года упоминал о рисках возрастания конкуренции на европейском рынке дизеля. Минэнерго ситуацию не комментирует, ссылаясь на то, что данная тема находится в сфере интересов нефтетрейдеров.

«Да, саудиты демпингуют, да, мы наблюдаем регионализацию нефтяных рынков, это фундаментальный фактор,— говорит вице-президент «Роснефти» Михаил Леонтьев,— но пока придавать большое значение увеличившемуся совсем недавно спрэду Urals к Brent нет смысла — колебания на данный момент слишком незначительные».

Спокойны и в «Газпромнефти». «Сценарные условия при бизнес-планировании на 2015 год предполагали скидку на нефть Urals в размере $1,5/бар. к нефти Brent. За 10 месяцев 2015 года скидка на Urals составила $0,95/бар. для нефти из порта Новороссийск и $1,46/бар. для нефти из порта Приморск. Таким образом, можно говорить о незначительном влиянии изменения стоимости нефти Urals в октябре-ноябре на деятельность компании. В настоящее время дисконт остается волатильным, но мы ожидаем, что в перспективе дифференциал восстановится в диапазоне $1,5-2»,— говорит представитель компании.

Возможно, ценовые войны затихнут и спрэд действительно вернется в диапазон $1,5-2. Однако не исключено и его расширение. На сколько — никто из собеседников «Денег» гадать не взялся, хотя косвенно о масштабе дисконта может говорить разница в марже нефтепереработчиков. Да и история знает примеры очень больших спрэдов. Так, в октябре 2011 года из-за проблем с избытком нефти в логистическом центре городе Кушинг, штат Оклахома, дисконт основного американского сорта WTI к Brent достиг $27,88/бар.

kommersant.ru