Еще этим летом экономисты называли лихорадку на мировых фондовых рынках — «некоторой турбулентностью» вызванной ипотечным кризисом в США, в начале осени уже заговорили о «мировом финансовом кризисе». Сейчас мировые лидеры обсуждают перспективы посткризисного переустройства мира, фактическое признавая, что нынешний катаклизм способен полностью разрушить сложившуюся в последние десятилетия экономическую и политическую системы.

«Боже, храни Америку»

Совсем недавно недоброжелатели Соединенных Штатов во всем мире ехидно хихикали: Америка «посыпалась»! Колосс оказался на глиняных ногах! Сегодня многие завзятые американофобы готовы, как мантру, повторять «Боже, храни Америку!» — даже неискушенным в тонкостях экономической науки стало понятно, если американская экономика рухнет, ее обломки погребут экономики многих развивающихся и даже развитых стран.
Экономическая миросистема — огромный сложный механизм, где выход из строя даже небольшого винтика грозит серьезным сбоем в работе, а США — не просто винтик, это пружина, приводящая всю систему в движение. Удельный вес США в мировой экономике превышает 50%, Америка потребляет более четверти добываемой в мире нефти, на американский рынок сконцентрированы экспортные поставки со всего мира; контроль над финансовыми потоками подпитывает бюджет Соединенных Штатов и позволяет управлять промышленным потенциалом, рассеянным по Земному шару.
Удерживать под контролем такую махину оказалось возможным с помощью изощренной финансовой системы, которая со временем начала жить своей жизнью, сформировав так называемую «фиктивную экономику», иными словами, прибыль финансовых институтов уже не зависела от реального производства, а извлекалась путем сложных финансовых операций. Делать деньги из денег оказалось так выгодно, что, капиталы, накопленные в «финансовом пузыре» многократно превзошли те, что вращались в реальной экономике.

Следите за руками

Теперь уже ясно, что причины экономического катаклизма куда глубже, нежели обвал на рынке ипотечного кредитования США. Пусть это не покажется странным — но они изначально были заложены в современной экономической модели.
В основе рыночных экономик лежит простой на первый взгляд принцип — «спрос рождает предложение». В ХХ веке открылся парадоксальный феномен — при массовом производстве обилие предложения может порождать свой собственный спрос. В идеале этот процесс должен повторяться снова и снова, обеспечивая бесконечный рост экономики. Но «вечно растущей» экономике нужен непрерывный потребительский бум. И банки снова и снова одалживали «идеальному потребителю» денег, постоянно снижая при этом планку, пока, наконец, не стали выдавать ссуды заведомо неплатежеспособным заемщикам. Перегретый рынок ипотечного кредитования США оказался самым слабым звеном. Это только на первый взгляд ипотечная система лучше всего защищена от неплательщиков. Конечно, в распоряжении банка остается гарантия в виде переданного в залог объекта недвижимости, но при массовых неплатежах эта гарантия становится никчемной обузой. Представьте: заемщик оказался банкротом и кредитор забирает его жилье. Сама по себе квартира банку не нужна, ему нужны деньги, и конфискованное жилье выставляется на продажу. Тут-то и происходит сбой в системе — рынок уже забит подобными предложениями, и вернуть свои средства банк не может. В результате без денег остаются строители, их поставщики и прочие смежники.

Что нам заокеанский шторм

Казалось бы, а нам что за дело до банкротства американских банков и падения индекса Dow Jones? Дело есть — российский фондовый рынок очень зависим от мировой конъюнктуры. Большая часть игроков на нем — иностранные финансовые спекулянты, которые, случись что, первым делом выводят деньги с волатильных развивающихся рынков, к которым относится и рынок РФ. И вот с середины лета 2008 года финансовые инвесторы побежали с российского рынка акции, вызвав обвал котировок и панику.
Следующей жертвой должен был стать реальный сектор, ведь как ни далека от него нынешняя финансовая система, они, тем не менее, прочно связаны друг с другом. Это напоминает цепную реакцию: американские банки, даже не затронутые ипотечным кризисом, на всякий случай притормозили кредитование собственной и, тем более, европейской экономики. Кредитные институты Старого Света боятся давать в займы российским банкам и компаниям.
Но большинство отраслей реальной экономики работает в кредит, и если мировая банковская система не возобновит кредитование реального сектора экономики, то неизбежны сначала замедление экономического роста, а затем и экономический спад. В России первыми жертвами «кризиса недоверия» — так экономисты окрестили нежелание банков давать ссуды — стали розничная торговля и строительный сектор. Но розничных продавцов и строителей может поддержать государство. Куда неприятнее, что спад мировой экономики может оставить само государство без главного источника доходов — нефтедолларов.
С середины осени цены на нефть пошли вниз. Это должно было случиться — о спекулятивном характере высоких цен на углеводороды говорилось не раз. В последние годы нефтяные фьючерсы стали своего рода альтернативной валютой, в которую финансовые спекулянты охотно помещали свободные средства. Энтузиазм спекулянтов подпитывала все та же мистическая вера в вечный рост мировой экономики, а вечнорастущей экономике, как известно, требуется все больше ресурсов, а значит, поставщикам сырья беспокоиться не о чем. Спекулятивный ажиотаж подогревали быстроразвивающиеся экономики Китая и Индии, стремительно наращивающие потребление углеводородов. Горячие головы среди экспертов даже прочили к концу этого года удорожание черного золота до $200 за баррель. Не получилось.
Но если крах финансового пузыря для большинства россиян остается чем-то абстрактным, то хлопок «нефтяного пузыря» услышат все. Углеводороды — главный экспортный товар Российской Федерации, дающий больше половины экспортных поступлений, и один основных источников пополнения бюджета.

Бумажный дракон и островки стабильности

Сегодня экономические эксперты лихорадочно ищут ответ на вопрос, какая из стран с наименьшими потерями выдержит экономический шторм, чья экономика станет «тихой гаванью» для инвесторов? Первым кандидатом на эту роль виделся дальневосточный регион и Китай в роли регионального лидера.
Почему нет — год назад Китаю прочили роль нового мирового центра, а китайскому юаню в ближайшие 20-30 лет — как минимум роль третьей мировой валюты наряду с долларом и евро. Последние двадцать лет экономика Поднебесной росла со скоростью 10% в год, а в регионе сосредоточено до 80% мирового производственного потенциала. В конце прошлого года в десятке компаний с самой высокой капитализацией было пять китайских «голубых фишек» и лишь три американских. Наконец, одни из богатейших людей мира — Джим Роджерс и Уоррен Баффет — конвертировали свои активы из долларов США в китайские юани и акции китайских компаний.
В реальности китайский дракон пока что не более чем красочная декорация. Экономическая структура Поднебесной довольно неустойчива из-за неравномерного развития — ультрасовременные города и технопарки тихоокеанского побережья резко контрастируют со «средневековыми» сельскими районами в глубине материка, жители которых, чтобы обогреть свои хижины, собирают сухостой или на прямо ходу воруют уголь с проезжающих составов.
Но главное — экономика КНР не меньше российской зависит от внешних факторов: от капитала иностранной китайской диаспоры (именно они профинансировали технические прорывы) и западных рынков, куда в основном и идет продукция китайских предприятий.
Азия оказалась не готова стать запасным рынком сбыта, который так нужен, когда финансовый кризис грозит ударить по покупательной способности жителей Старого и Нового Света. Бедное население Китая и Индии просто не готово потреблять: в начале XXI века руководство Китая приложило немало сил, чтобы увеличить розничный товарооборот внутри страны. Пришлось поднимать зарплаты и наращивать денежную массу. Но большую часть дополнительных средств население пустило не на потребление, а на сбережения — по некоторым оценкам, рост депозитов в стране превышает не только рост товарооборота, но и рост денежной массы. Большинству китайцев не до покупок — они откладывают деньги на старость, на образование детей, на лечение, а 70% ВВП Китая реализуется вне страны.
Удивительно, но наибольшие шансы благополучно пережить кризис могут оказаться у небольших государств Восточной Европы, чья экономика относительно слабо включена в систему международного разделения труда. В частности, по некоторым оценкам, на роль островков стабильности претендуют Польша, Чехия и Словакия.
Влад Гринкевич, экономический обозреватель РИА Новости.

Нефтепродукты на eOil.ru