Управляющие центральных банков, как правило, используют дискреционное право при установке процентной ставки для достижения своих целей. Однако нетрудно заметить, что это приводит к определенным проблемам, в том числе к резкой волатильности рынка. Много критики вызывают и туманные заявления Федеральной резервной системы накануне любого повышения ставки.

Некоторые республиканцы в Конгрессе США считают, что было бы лучше, если действия центрального банка стали бы более предсказуемы. Более того, Джеб Хенсарлинг, глава контролирующего ФРС парламентского комитета, призывает устанавливать процентную ставку с помощью простой формулы.

Дебаты о правилах и дискреционном праве (свобода действий) ведутся уже довольно давно. В 1977 г. экономисты Финн Киланд и Эвурд Прескот, позже получившие Нобелевскую премию за свою работу, продемонстрировали, как эксперименты с процентной ставкой могут принести вред.

В простой модели экономики две вещи определяют инфляцию: ожидания рабочих (которым необходимо решить, сколько требовать за свою работу) и процентная ставка. Договоры о заработной платы длятся продолжительное время, в то время как политики могут изменить ставку в любой момент. Если политики хотят более низкую безработицу, чем объективно приемлемо, то они могут уменьшить ставку, когда зарплаты растут умеренными темпами. Предвидя это, рабочие с самого начала ожидают высокую инфляцию.

Политики добились бы большего, если бы могли убедительно пообещать ничего не делать. Многие экономисты уверены, что этот цикл объясняет высокую инфляцию в 1970-х гг., пишет британский журнал The Economist.

Независимость центральных банков решает эту проблему. Движимые заботой об интересах общества управляющие ЦБ, у которых при этом есть свобода действий, скорее всего, не будут пытаться искусственно поднимать инфляцию. Тем не менее некоторые полагают, что некий алгоритм выполнит эту работу намного лучше. В 1993 г. профессор Стэнфордского университета Джон Тэйлор продемонстрировал, что ФРС ведет себя так, словно следует простой формуле.

Рецепт Тэйлора для ставки следующий. Возьмем, к примеру, долгосрочную реальную процентную ставку, которая, по мнению Тэйлора, должна быть 2%. Добавим инфляцию. Затем скоординируем с поставленными экономическими целями. Для каждого 1% инфляции, который превышает цель, поднимаем ставку на 0,5%. Для каждого 1% экономического роста, который ниже потенциала экономики, уменьшаем ставку на 0,5%.

Эта правило удивительно точно предсказывает поведение ФРС. Более того, когда регулятор отходил от этой формулы, результат был неудачным. С точки зрения Тэйлора, низкая ставка в начале 2000-х гг. стала причиной появления пузыря на рынке недвижимости в Америке.

Безусловно, монетарная политика, придерживающаяся жестких правил, имеет одно важное преимущество: прозрачность. Она работает с помощью изменения стоимости сбережений и заимствования. Когда ставка поднимается, люди предпочитают сберегать; когда ставка уменьшается, они чаще берут кредиты. Чем легче людям предсказать поведение центрального банка, тем проще планировать свои действия, и, скорее всего, они будут действовать так, как хотелось бы центральному банку.

Однако формула Тэйлора не так проста, как кажется. Возьмем долгосрочную реальную процентную ставку, которая, по его мнению, должна быть равной 2%. Сегодня многие экономисты подозревают, что эта ставка постоянно занижена, что приводит к хронически слабому спросу и медленному росту производительности труда.

Похожая проблема присутствует и в потенциальном росте. Много дебатов ведется по поводу еще неиспользованного объема рабочей силы на западном рынке труда. Экономисты не согласны, что рост зарплат тормозится работниками с неполным рабочим днем, которые хотят работать больше часов, или тем, что уровень экономической активности, а также уровень безработицы варьируются в зависимости от спроса. Включенные в правило все эти параметры могут создать ложное впечатление объективности.

Сторонники правила Тэйлора признают эти неточности. С их точки зрения, это не должно учитываться: ФРС могла бы не обращать внимание на это. Но подобные действия могли бы вызвать неоднозначную реакцию. Председатели ФРС, скорее всего, не захотят ставить себя под удар, отходя от правил слишком далеко.

Если общественность (или финансовые рынки) не может предсказать процентную ставку, это означает, что ее устанавливать довольно сложно. И это следует признать. Если политики хотят усилить контроль над решениями ФРС, то теневой орган с высококвалифицированными специалистами будет наиболее эффективным решением, чем любая навязываемая формула.

До тех пор пока экономика не до конца понятна, человеческая оценка продолжит играть ключевую роль. Алгоритмы заменили многие профессии, но пока они не могут заменить управляющих центральными банками.

vestifinance.ru