Слабая сила спекулянтов
Финансовые рынки влияют на нефтяные цены только в краткосрочной перспективе.
В периоды падения цен на нефть отраслевые игроки нередко начинают рассуждать о роли в этом процессе финансовых рынков. Эксперты признают, что снижение цен по фьючерсным контрактам действительно способствует удешевлению спотовых сделок. Но основной тренд на нефтяном рынке формируют фундаментальные факторы, и если с помощью инструментов фондовой биржи можно изменить этот тренд, то лишь на очень короткий срок.
О негативном влиянии финансовых спекуляций на стоимость нефти не раз говорил, например, глава «Роснефти» Игорь Сечин. «Надо признать, что мы недооценили тот факт, что финансовые участники рынка не знают ограничений в решении своих чисто финансовых задач и готовы тестировать любые ценовые уровни — $27 в январе, например, и вплоть до $10 за баррель», — заявлял он в феврале. Сечин назвал такое поведение финансовых игроков приглашением «к безответственной игре» на снижение цен.
Для того чтобы оценить влияние финансового рынка на стоимость нефти, необходимо понять, насколько цена на нефть меняется вне зависимости от текущих и будущих фундаментальных показателей, рассуждает аналитик «Инвесткафе» Григорий Бирг. Научные работы, логика событий показывают, что финансовые участники рынка действительно привносят большую волатильность на рынок нефти, но, учитывая, что в конечном итоге цена на нефть в основном зависит от спроса и предложения, именно они, а не действия финансовых игроков определяют ценник.
С этим утверждением согласен и директор по развитию бизнеса агентства «Аналитики товарных рынков» Михаил Турукалов, «несмотря на то что рынок «бумажной» нефти гораздо больше рынка физической нефти». По поводу волатильности цен эксперт заметил, что она свойственна всем организованным товарным рынкам. «То, что товар торгуется на биржевой площадке, где спрос и предложение сконцентрированы, может незначительно усиливать ценовые колебания, но речь ни в коем случае не идет об искажении биржевых индикаторов из-за спекулянтов. На ликвидных рынках это исключено», — не сомневается Михаил Турукалов.
Утверждения аналитиков рынка справедливы и по отношению к последнему периоду стабильного снижения рынка нефти. «Я не думаю, что финансовая часть нефтяного рынка является значимым фактором, который привел к обвалу цен за последние полтора года», — говорит главный директор по экономическому направлению фонда «Институт энергетики и финансов» Марсель Салихов. Он также обращает внимание на научные выводы. «Академические исследования не подтверждают гипотезу о том, что финансовые игроки и динамика фьючерсных цен могут влиять на уровень цен в долгосрочной перспективе. За последние 10–15 лет, в период резких колебаний цен на сырьевые ресурсы, это направление вызвало широкий интерес со стороны академических исследователей, которые использовали разные подходы и методики. Выводы более или менее схожи у разных людей — нет значимого воздействия фьючерсных рынков на спотовые», — резюмирует Марсель Салихов.
Необходимо понимать, что финансовые институты, продающие контракты на покупку или продажу нефти, зарабатывают не только на том, что верно определили направления движения цены на нефть, но и на продаже самого контракта, говорит Марсель Салихов. Инвесторы, в свою очередь, получают прибыль от изменения цены в принципе. То есть можно заработать как на росте, так и на падении нефтяных цен. Потребители, безусловно, выигрывают от снижения цен, производители проигрывают. Однако, по оценке Салихова, положительный эффект для стран-импортеров от снижения цен оказался гораздо меньшим, чем ожидался.
Директор Московского нефтегазового центра EY Денис Борисов стал единственным экспертом из опрошенных РБК+, который отвел серьезную роль финансовым спекулянтам в образовании цены на нефть. В подтверждение своего мнения он приводит тот факт, что с осени прошлого года рост котировок нефти на биржевом рынке сопровождался сокращением открытых спекулятивных позиций «на продажу». «Наиболее убедительным объяснением происходящего сейчас на нефтяном рынке представляются явления, наблюдающиеся на сырьевых и финансовых рынках в целом. Так, начиная с 20 января (день фиксации годового минимума по нефти. — РБК+) корреляция между ведущими фондовыми индексами, ликвидными сырьевыми рынками (включая нефтяной) и динамикой отдельных инструментов (например, банковских CDS — кредитных дефолтных свопов) была достаточно высокой», — отмечает эксперт. Однако он признает, что с середины 2014 года до осени 2015-го ключевую роль играли фундаментальные причины.
Эксперты Санкт-Петербургской международной товарно-сырьевой биржи (СПбМТСБ) считают, что фьючерсный рынок более адекватен для ценообразования, чем товарный. Они называют ошибочной ориентацию на физические рынки на том основании, что там цена более справедлива, поскольку определяется реальными поставками. Как следует из материалов СПбМТСБ, аналитики биржи объясняют свой подход тем, что «договоры, заключаемые на физических рынках, слишком малочисленны для справедливого и прозрачного ценообразования, плохо стандартизированы (то есть могут быть не учтены все условия) и поэтому подвержены манипуляциям и некорректным интерпретациям».
В то же время биржевой фьючерсный рынок жестко регулируется, его механизмы прозрачны, там действует надежная система гарантий. Манипуляции на финансовых рынках преследуются по закону. А благодаря большому числу участников, имеющих различные интересы, манипулирование дополнительно затруднено. Как выразился Марсель Салихов, «если кто-то продает, то всегда кто-то покупает, в этом смысле это «игра с нулевой суммой». Таким образом, наличие широкого круга участников, обладающих значительными капиталами, но при этом имеющих разнонаправленные интересы, стабилизирует рынок, затрудняет манипулирование и в результате создает механизм справедливого ценообразования, резюмируют эксперты СПбМТСБ.
