В день, когда было принято решение о реконструкции казахстанских НПЗ, нужно было планировать не только технологический процесс, но и задуматься над вопросом, что делать с избытком нефти, который неизбежно появится.

Еще в августе прошлого года министр энергетики Канат Бозумбаев заявлял, что Казахстан планирует отменить соглашение с Россией о запрете на экспорт нефтепродуктов из РК. Как он тогда пояснил, Казахстан до 2019 года не может экспортировать светлые нефтепродукты из-за этого соглашения. Это с тем, что российский бензин и дизельное топливо ввозятся в Казахстан беспошлинно. По мнению министра, после запуска реконструированных мощностей, инициировать отмену этого соглашения нужно будет в январе 2019 года.

Уже тогда прогнозировалось, что может сложиться избыток, который внутренний рынок переварить не сможет. Полтора-два миллиона тонн по каждому виду операционно даже хранить будет негде. Был и еще один резон открыть границу. НПЗ должны получать валюту, чтобы возвращать займы, взятые на модернизацию. При этом основные рынки сбыта были известны уже тогда — Средняя Азия и Афганистан. Так что о возможном профиците знали, но все равно подписание протокола затянули. Только в начале октября 2018 года были внесены изменения в межправсоглашение, согласно которым Казахстан сможет начать экспорт своей продукции и теперь впереди сложнейшие процедуры согласования.

Тем временем НПЗ уже на грани остановки. С мая фиксируется ежемесячное накопление товарного бензина на нефтебазах и складах хранения, и сейчас эти показатели уже на критических отметках. Заводы на этом фоне вынуждены снижать переработку. Можно было предложить опустить цены в розничных сетях для увеличения продаж, что и было сделано, но ощутимых результатов это не дало. Объем потребления в стране постоянен и дополнительных объемов снижение цены не даст. Поэтому остается два варианта: либо снижение мощности, либо экспорт. Первый вариант схож с самоубийством — зачем было тогда вкладывать огромные средства в модернизацию заводов, чтобы потом их останавливать. Второй встречает серьезное сопротивление, в основе которого с казахстанской стороны лежит страх остаться с сухими баками, который формировался годами топливного дефицита и периодическими блэкаутами, а со стороны России может возникнуть вопрос конкуренции за рынки сбыта.

Так что подписанный протокол это еще не все. Его должны одобрить обе палаты парламента и подписать глава государства, и только после этого он будет иметь законную силу в Казахстане, но, как говорилось, есть еще и Россия. И здесь может уйти не один месяц на согласования, и это в лучшем случае. Он может застрять в думских коридорах и тогда придется принимать серьезные, самостоятельные и ответственные решения. Так что мнения экспертов о возможном росте цен на бензин в случае, если откроются границы, весьма поспешны.

Нет и подписанного и ратифицированного межправительственного соглашения между Казахстаном и Кыргызстаном — одним из возможных покупателей нашего топлива. Для успешной торговли должны быть правила о беспошлинных поставках, но их нет, и пока там на рынке безраздельно доминирует Россия. Росту внутренних цен будет препятствовать и желание государства контролировать рынок топлива, и это эксперты так же должны понимать. Объёмы экспорта бензина будет строго регламентированы. Правительство не позволит осуществлять экспорт по своему усмотрению и будет согласовывать только те объемы, которые не сможет переварить внутренний рынок.

Не стоит ждать и роста официальных поставок в Российскую Федерацию, так как объемы межгосударственных поставок жестко регулируются нормами все того же Протокола и индикативными балансами, и если этим балансом не предусмотрены взаимные беспошлинные поставки, то, соответственно, никто не сможет даже задекларировать такую сделку без уплаты пошлины в бюджет. Это, конечно, не исключает переток «в черную», но его объемы не влияют на ситуацию в целом.

Для понимания. В Казахстане утверждена ставка экспортной пошлины на бензин на уровне 168,88 долларов за тонну, при этом в России пошлина на бензин в октябре 2018 составила 41,2 доллара, таким образом, уже на этапе планирования экспорта он становится нерентабельным. При существующей ставке внутренняя цена в Казахстане куда привлекательнее экспортной. Для стимулирования экспорта ЭТП должна быть такой, чтобы обеспечивать продавцу равнодоходность от операций по экспорту и реализации на внутреннем рынке. При наличии прочих ограничений мы получим равновесный рынок. И впервые можно говорить о необходимости создать биржу нефтепродуктов, чтобы сделать отношения между участниками рынка прозрачными для конечных потребителей.

Если оторваться от межгосударственных отношений и вернуться в страновую плоскость, то одним из вопросов может быть процесс ценообразования. Считается, что цена на внутреннем рынке РК должна вырасти вслед за наводнением рынка топливом, но тут нужно помнить, что казахстанские НПЗ в большинстве своем только перерабатывают сырье. Так что затраты на модернизацию включены в стоимость переработки нефти, но никак не в стоимость готовой продукции, а тут все жестко контролируется государством.

Ну, и конечно, стоит проговорить, как будет формироваться цена на конечный продукт с учетом всех особенностей казахстанского рынка. Несмотря на то, что официально стоимость топлива в стране не регулируется, у властей есть множество способов эту цену регулировать и менять ее. Уже не раз писалось, что последний взлет цен на дизельное топливо связан с повышением акцизов, а не жадностью производителя, так что не всегда то, что написано на штандартах АЗС, зависит от рыночной конъюнктуры, включая цены на углеводороды и аппетитов ресурсодержателей, в большинстве случаев вопросы следует перенаправлять совсем по другому адресу.

www.zakon.kz

Китай отказался от американского СПГ