Рано или поздно каждая страна с экономикой, основанной на добыче нефти и газа, встанет перед вопросом — как жить дальше? Что делать? Есть ли уже государства, успешно выбравшиеся из золотой нефтяной клетки?

Чаще всего примером страны, счастливо пережившей такую трансформацию и построившую успешную пост-нефтяную экономику, называют Бахрейн.  Несмотря на то, что это небольшое государство продолжает добывать некоторое количество нефти, объемы добычи невелики, а резервов хватит всего лишь на 10–15 лет. При этом Бахрейн остается богатой страной, с высоким уровнем развития, где ВВП на душу населения примерно равен показателям Саудовской Аравии. В стране динамично развиваются финансовая и туристическая индустрия, построены довольно мощные перерабатывающие производства (нефтепереработка и алюминиевая промышленность). Применим ли опыт Бахрейна к другим регионам, могут ли остальные нефтедобывающие страны извлечь какие-то полезные уроки из «бахрейнского чуда»?

Сам Бахрейн — это маленькое островное государство, расположенное в Персидском заливе. Его площадь немного меньше, чем площадь Москвы в пределах МКАДа. Население тоже небольшое — 1,2 миллиона человек, из которых больше половины гастарбайтеры из Индии, Пакистана, Филиппин и других азиатских стран.

История Бахрейна довольно колоритна, как это часто бывает у островных государств, стратегически расположенных рядом с морскими торговыми путями. Геродот и Страбон считали, что Бахрейн (или, как он тогда назывался, Тилос) был прародиной финикийцев. Отличные моряки и одновременно свирепые разбойники, островитяне держали в страхе все окружающие земли, и дошли даже до того, что ограбили Мекку и увезли оттуда Черный камень Каабы, величайшую мусульманскую святыню. Бахрейнцы мечтали, чтобы вместо Мекки верующие приезжали к ним, оставляя дирхемы и, говоря современным языком, развивая индустрию паломнического туризма. Но даже ради Черного камня паломники не торопились воспользоваться их гостеприимством, и через несколько лет камень за выкуп был возвращен на старое место.

В конце концов, остров присоединила к себе Персия. Метрополия оказала сильное культурное влияние на Бахрейн, несмотря на большое расстояние от своих берегов и арабоязычность населения. Именно благодаря длительному пребыванию острова в составе Персии большинство населения (60-70%) до сих пор исповедует шиитский ислам. И сейчас около 10-15% граждан Бахрейна — этнические персы, которые у себя дома разговаривают на фарси.

Персия потеряла остров в конце XVII века, когда он был захвачен неким полуразбойничьим бедуинским племенем. Изгнанная властями с территории современного Ирака за грабеж караванов, эта шайка некоторое время кочевала по побережью Персидского залива, пока не вторглась в пределы современного Бахрейна, выгнала персидский гарнизон и окопалась на этом острове, присоединив заодно к своим владениям и Катар. По вероисповеданию эти арабы были суннитами. Им повезло — через несколько лет регион стала активно «осваивать» Британия, которая официально признала вождя этого племени «хакимом» Бахрейна (в переводе с арабского нечто вроде «начальник»). Через некоторое время Бахрейн официально вошел в состав Британской империи, где и пребывал до самого 1971 года. Семейство Аль-Халифа, так звали первого хакима, до сих пор правит островом. Менялся только титул монарха, повысившись сначала до эмира, а потом и до короля. Довольно длительное время семья Аль-Халифа правила так же и Катаром, пока англичане не отобрали у них  этот полуостров и не поставили там другого царька.

Нефть в Бахрейне стали добывать в уже 1932 году — раньше всех других стран Персидского Залива. Главное месторождение Авали расположено прямо на основном острове и занимает примерно 80% его территории.

В глобальных масштабах добыча нефти в стране невелика — в лучшие годы она составляла 75 тыс. баррелей в день. По мере истощения месторождения производство падало и до 30 тыс. бар./день, но меры по интенсификации нефтеотдачи повысили добычу примерно до 40–45 тыс. баррелей в день. Для сравнения, соседний Катар, приблизительно с таким же количеством населения, добывает нефти примерно в десять-двенадцать раз больше.

Но все не так плохо. Согласно договору с Саудовской Аравией, Бахрейн получает также 50% от чистой прибыли от месторождения Абу-Сафа, которое производит примерно 300 тыс. баррелей в день. Так что, примерно три четверти от своих углеводородных доходов Бахрейн получает от нефти, добываемой другим государством. Интересно, что Абу-Сафа находится далеко от берегов Бахрейна (65 миль), и полностью входит в исключительную экономическую зону Саудовской Аравии, располагаясь всего в 30 милях от её берегов. Что же сделало саудовцев такими щедрыми? Ведь поступления от этого месторождения, получается, являются самым главным источником доходов для Бахрейна, превышая в несколько раз все другие доходы, как нефтяные, так и все прочие.

Ответ на это вопрос прост. Дело в том, что Бахрейн уже давно является де-факто колонией Саудовской Аравии.

Когда в 1971 разваливались остатки Британской империи на Ближнем Востоке, на Бахрейн достаточно упорно претендовал Иран. Понятно, что сейчас с иранцами даже разговаривать бы не стали, выставляя эту претензию как очередное доказательство «агрессивной сущности режима аятолл», но тогда Иран был близким союзником США, и к его мнению «мировое сообщество» прислушивалось. Конечно, Бахрейн Ирану не отдали, но хотя бы и не объединили с Катаром и не присоединили к ОАЭ согласно первоначальному плану, против которого так бурно протестовал шах.

Сделать Бахрейн отдельным государством, было, скорее всего, правильным решением, но социальная структура Бахрейна осталась прежней — суннитское меньшинство, железной рукой правящее бедным шиитским большинством. Парламент, конституцию и прочие игрушки, оставленные англичанами, быстро отменили. Но саудовцев все равно терзал страх, особенно усугубившийся после иранской исламской революции, что их извечные соперники иранцы смогут каким-то образом окопаться под самым их носом, рядом с важнейшими нефтяными месторождениями. Поэтому они взяли ситуацию в свои руки.

Весь Бахрейн практически был взят на содержание Саудовской Аравией. Вот почему страна получает такую щедрую «пенсию» в виде доходов от чужого месторождения. Кроме того, саудиты направляют на переработку на НПЗ в Бахрейне около 250 тыс. баррелей нефти в день, а продукты переработки потом с прибылью продаются бахрейнцами по всему миру.  Между Бахрейном и Саудовской Аравией был построен 24-километровый мост, названный в честь саудовского короля, навеки связавший оба государства. На острове бурно развивается туризм с прицелом на саудовских клиентов, которые ездят в Бахрейн, что бы отдохнуть от строгостей ваххабитского ислама — попить пивка или заняться еще чем-нибудь, запрещенным у себя дома. Есть сведения, что такой туризм приносит Бахрейну чуть ли не десятую часть ВВП.

Тем не менее, ситуация в Бахрейне оставалась напряженной. Шииты, мягко говоря, были недовольны, что ими правит и их притесняет суннитское меньшинство. Духовные связи с Ираном оставались крепкими, так же росло и местное подполье. Кульминация противостояния произошла в 2011 году, когда под влиянием тунисской и египетской «арабской весны» в Бахрейне произошло восстание против монархии. Движение было массовым, и ситуация становилась критичной для правящей королевской семьи.    На улицы вышли сотни тысяч человек, то есть чуть ли  не половина населения этой небольшой страны. Но такая «прямая демократия» сильно не понравилась саудовцам, которые ввели в страну свои танки, с удобством используя упомянутый мост короля Фахда. Восстание было крайне жестоко подавлено, десятки протестующих убиты.

Войска Саудовской Аравии, идущие по мосту Короля Фахда в Бахрейн для подавления восстания шиитов. 14 марта 2011. REUTERS / Бахрейн государственное телевидение через Reuters TV.

Забавно, что американское правительство полностью поддержало такие жесткие методы, направленные на сохранение в стране средневекового образа правления. Давила демонстрантов американская техника, стреляли в них из американского оружия, на что американцы спокойно взирали со своей военно-морской базы, расположенной на Бахрейне. Видимо, именно для того, что бы загладить этот свой грех, американцы несколько лет спустя с крайним энтузиазмом поддержали антиправительственные демонстрации в Киеве.

Таким образом, надо признать честно, никакого «бахрейнского чуда» не существует. Все эти финансовые центры, туристические индустрии, убыточные алюминиевые комбинаты — это всего лишь побрякушки, вносящие сущие копейки в национальный бюджет Бахрейна, почти полностью формируемый Саудовской Аравией. Истинные ресурсы благосостояния Бахрейна — географическое положение и международная политическая ситуация, позволяющие правящей семье успешно пользоваться вспомоществованием от своих соседей. Так что, видимо, еще не пришло время для историй о странах, построивших успешную пост-нефтяную экономику.

neftianka.ru