«Я думал, что бездельничать – это отлично. Оказалось, что нет»
Джонатан Фейман – необычный геологоразведчик: он занялся этим делом совершенно случайно. Летом 2014 г. он познакомился с человеком из нефтяной компании, который собирался в Neos (Neos GeoSolutions) на презентацию компании, и Фейман пошел с ним. «Они закончили презентацию, а я все задавал и задавал им вопросы», – рассказал он корреспонденту FT. В мае прошлого года британский предприниматель купил контрольный пакет компании за $150 млн и возглавил совет директоров (его соинвесторы – Kleiner Perkins Caufield & Byers, Gates Ventures, Passport Capital). Neos собирает и анализирует геологические данные для правительств и частных компаний, чтобы определить перспективы нефтеносных территорий и места добычи.
За плечами 47-летнего Феймана руководство подразделением долговых рынков развивающихся стран Goldman Sachs. И он один из основателей британского онлайн-ритейлера Ocado. Уйдя в новый бизнес, Фейман неожиданно для себя открыл, что пропасть между онлайн-торговлей и разведкой нефтяных запасов не так велика, как могло показаться.
Первый бизнес
Идея Ocado пришла в голову банкиру из Goldman Sachs Тиму Штайнеру, пишет The Sun. Он прочитал про похожий проект в США – продавать бакалейные товары онлайн, экономя на аренде магазинов. Правда, американский онлайн-магазин разорился. Но в Британии выше плотность населения, поэтому все получится, решил Штайнер.
Задумавшись, кого позвать в компаньоны, он остановился на друге детства. С Фейманом они ходили еще в детский сад. В 1991 г. Фейман окончил Имперский колледж Лондона, получив диплом с отличием в области физики. В 1995 г. пришел в Goldman Sachs. Третьим стартапером стал их коллега Джейсон Гиссинг. В начале 2000 г. вопрос «Что если?» перерос в призыв «Давайте сделаем!». Троица основала Ocado, вспоминал Штайнер. Название – аббревиатура от Order Cat Food and Doughnuts Only (заказ еды для кошек и пончики), так как торговля началась с этих товаров. Сейчас в продаже все, от шампанского и овощей до товаров для школьников.
Владимир Рюмин, гендиректор группы компаний «Утконос», признавался в интервью «Ведомостям», что его, в свою очередь, вдохновила на открытие бизнеса троица англичан: «В мире есть только один похожий проект – Ocado в Великобритании».
Покинув Goldman Sachs, Штайнер, Фейман и Гиссинг потеряли 90% дохода. Но потом их детище превратилось, как они сами считают, в крупнейшего в мире онлайн-ритейлера бакалейных товаров, который работает более чем с 70% британских домохозяйств. В 2009 г., когда Фейман вышел из бизнеса, расстался с партнерами, выручка компании составляла 402 млн британских фунтов ($624,5 млн), сейчас выросла до 584,2 млн фунтов, а покупателей стало вдвое больше.
На IPO Ocado в 2010 г. Фейман продал 3 млн акций, получив 5,4 млн фунтов. В августе 2011 г. он и его жена продали еще часть своих акций. 40-летний Фейман поселился в Монако, купил 59-метровую суперъяхту и назвал ее Akula. «Это переделанное в яхту судно береговой охраны, – объяснял Штайнер ресурсу Management Today. – Это его большая… игрушка».
Американские горки Ocado
В 2010 г. Ocado собралась на IPO, пожелав получить за свои акции на удивление много – 275 пенсов за бумагу. Потом оценка снизилась до 200. То есть капитализация должна была составить от 800 млн до 1,1 млрд фунтов. Купить акции мог не каждый – только институциональные инвесторы, сотрудники ритейлера и покупатели, потратившие в первом полугодии 2010 г. не менее 300 фунтов. Правда, аналитики были с самого начала скептичны по поводу цены. К тому моменту Ocado со времени основания в 2000 г. ни разу не показала прибыли до уплаты налогов. Перед объявлением диапазона цен аналитики HSBC объявили, что так будет до 2014 г. Правда, в IV квартале 2010 г. Ocado смогла показать прибыль в 300 000 фунтов, хотя в целом по году был убыток в 12,2 млн фунтов. Ocado оценила себя где-то в 50 EBITDA, подсчитал ресурс Finanz Nachrichten. Супермаркеты Tesco и J Sainsbury торговались на уровне 7,6 и 6 EBITDA соответственно, а быстро растущий онлайн-ритейлер одежды – в 19 EBITDA. В итоге акции разошлись по 180 пенсов за штуку. Ocado привлекла 369 млн фунтов. Цены на акции затем скакали, как на американских горках: через год после IPO они упали со 180 пенсов до 56 пенсов, а в 2013 г. взлетели почти до 400, пишет ресурс Management Today.
По данным сайта Superyachts.com, Akula сейчас выставлена на продажу за $10,95 млн (ее крейсерская скорость – 10 узлов (18,5 км/ч), может разгоняться и до 13 узлов (24 км/ч), в пяти каютах может разместиться до 10 гостей).
Но сооснователи Ocado недаром прозвали Феймана «сумасшедшим профессором». Праздная жизнь пришлась ему не по нутру. В 2012 г. он сломал ногу и полгода жил с ограниченной подвижностью, причем некоторое время провел в больнице. В то время, вспоминает Фейман, у него открылись глаза: «Оставив Ocado, я был бы рад сказать, что все просто и комфортно, но на самом деле не было. Я думал, что бездельничать – это отлично. Оказалось, что нет». «Neos менее рискованный проект, нежели Ocado, потому что он уже учрежден и работает, но я думаю, что здесь награда тоже будет велика», – говорил он Reuters.
Сложная история
В крупнейших европейских нефтяных компаниях – французской Total, итальянской Eni и в одной из ведущих геофизических компаний – норвежской Petroleum Geo-Services – для обработки данных имеются три самых мощных в мире частных суперкомпьютера. Норвежцы исследует породную формацию шельфов. Neos работает только с месторождениями на суше, но конкурирует, снижая цены, пишет FT.
У Neos GeoSolutions сложная история. Дважды она меняла название. Неизменной оставалась лишь цель: использовать современные методики анализа данных для построения точных геологических моделей и при этом максимально удешевить процесс.
Основатель Neos Эрленд Ольсон – бывший инженер NASA. В 1998 г. он ушел из агентства и основал компанию Pivotal Technologies по производству полупроводников. Ее чипы использовались в модемах и устройствах Bluetooth и пользовались большим спросом. Через два года Broadcom купила проект за $605 млн, пишет Fortune. Ольсон внезапно разбогател – в NASA он получал $65 000 в год.
Раньше Ольсон занимался поисками внеземных цивилизаций, в том числе искал следы воды на других планетах. Это натолкнуло его на мысль: а почему бы дистанционно не определять месторождения нефти и других ископаемых на родной Земле, а не в миллионах километрах от нее?
В начале 2000-х Ольсон стал вести переговоры с инвесторами и вскоре зарегистрировал в Калифорнии стартап Terralliance Technologies. У него редкий дар убеждать, поэтому многие инвесторы вложили деньги в компанию, предлагавшую буквально сказочные перспективы, пишет Fortune. Ольсону удалось уговорить Kleiner Perkins Caufield & Byers (KPCB) и Goldman Sachs. Эти имена открыли бизнесмену многие двери и помогли прилечь других инвесторов. Причем на сайте KPCB по здравом размышлении вообще не стали указывать, что они инвестировали в Terralliance, и отказались говорить на эту тему с Fortune.
Инвесторам нужны были доказательства. Terralliance стала бурить для мелких проектов. Успех был относительным, отмечает The Fortune. Компания выявляла нефть там, где раньше были известные нефтяные бассейны, – от американского штата Оклахома до канадской провинции Альберта. Правда, советовала бурить в местах, в которых никто еще не бурил. Это помогло в середине 2006 г. привлечь еще $248 млн от инвесторов, в том числе частной дубайской фирмы Ithmar Capital. Используя данные Neos, нашли нефть в Турции, но из-за падения цен на сырье месторождение оказалось убыточным. В Мозамбике скважина почти не дала нефти. Про многие места, найденные Terralliance, сказать что-либо определенное нельзя, так как работы на них так и не начались, сообщает FT.
Поиски нефти с Су-27
В Terralliance инвестировано почти полмиллиарда долларов, оценивал в 2010 г. The Fortune. «Ольсон сродни ядерному реактору. Если использовать его правильно, парень способен кипятить воду. Если неправильно – может стереть с лица земли город», – говорили этому журналу работавшие с ним люди. Ольсон решил, что нужно не полагаться на данные спутниковой съемки, а самому снимать с воздуха. Были куплены самолет и вертолет, но они работали, по выражению Ольсона, «низко и медленно». Он решил воспользоваться шпионским самолетом U-2. Увы, его не сдавали в аренду коммерческим компаниям. Тогда он купил у украинского правительства два Су-27 за $22 млн за оба и за $4 млн – опцион на покупку еще пары истребителей. Правда, даже первые самолеты так и не были использованы для георазведки и были выставлены позже на продажу по $5 млн за штуку. К 2007 г. у Terralliance кончились деньги. В итоге Ольсон вынужден был уйти из проекта. Но инвесторы решили продолжить его дело, переименовали компанию в TTI Exploration, а в 2011 г. – в Neos GeoSolutions. Neos работала с ExxonMobil, Shell и другими гигантами, пишет Reuters. Также у нее были контракты с правительствами Аргентины и Ливана, а когда Фейман в мае прошлого года инвестировал в проект, он вел переговоры с Кипром.
В июне прошлого года Фейман стал председателем Neos. А в этом году, в апреле, компания объявила, что приобретает у группы CGG компании Multi-Physics, General Geophysics Italy и базу геоданных. CGG уже 20 лет в сотрудничестве с Lockheed Martin разрабатывает новый сенсор для поиска полезных ископаемых. Теперь эстафету у CGG переняла Neos. Вместе с Lockheed Martin она улучшает технологию под названием градиентометрия полного тензора (FTG; full tensor gradiometry). На своем сайте Neos утверждает, что новый сенсор FTG Plus сможет найти 10-метровую наклонную плоскость на глубине около километра под землей по изменению гравитационного поля. Другими словами, технология позволит найти полный золота бронированный грузовик на глубине 20 м, уловив изменение гравитационного поля, вызванного золотом, объясняет FT. Поиск можно вести с самолета – при сделке Neos достался авиапарк из Cessna и Basler.
Штаб-квартира Neos находится в США.
С помощью 3D-моделирования
Принимая корреспондента FT в своей нью-йоркской квартире с видом на Центральный парк, Фейман заявил, что пора взорвать нефтяную отрасль. «В свое время компании было трудно внедрять новую технологию. Велись буквально те же разговоры, что и в ритейле. Есть эти огромные компании. Как и у супермаркетов, у нефтяных компаний большие балансы. У них огромные инвестиции в основные активы, и если мир меняется, то они не могут изменить их быстро», – рассуждает новоиспеченный нефтяник. Бывший ритейлер, он сравнивает глубоководные месторождения к западу от Африки с пригородными гипермаркетами. На компании с трудноизвлекаемыми запасами давят конкуренты с низкими издержками, подобно тому как онлайн-продавцы усложнили жизнь магазинам, имеющим торговые площади. «Вы потратили деньги, приняли решение и теперь привязаны к сырьевой базе. Вы постоянно надеетесь, что ничего не изменится. Но реальность мира такова, что меняется все», – продолжает он размышления о быстро меняющейся действительности.
Из лучших месторождений на суше на Ближнем Востоке добывают нефть с минимальными издержками. Себестоимость добычи самых проблемных американских шельфовых месторождений, как правило, меньше, чем у трудных глубоководных месторождений. Нужно разведывать новые месторождения на суше. Фейман уверяет, что с методикой Neos можно делать это быстрее и дешевле, чем при сейсморазведке.
Феймана привлекает не только возможность взорвать индустрию, как это сделал Uber с автоперевозками. Ему нравится, что Neos имеет дело с изменением технологий и все происходит довольно быстро: «То, что я искал с помощью Neos, – это технология, основанная на анализе данных».
Сейсмический метод – традиционный для георазведки. Взрывом или невзрывным способом (например, с помощью автомобиля-вибратора) вызываются волны, которые распространяются с разной скоростью в разных породах. Neos обрабатывает множество других данных – от космической съемки до электромагнитной разведки и гравиметрических исследований, рассказывает Фейман. По его словам, обработка этих данных может даже сделать сейсморазведку ненужной, хотя это подразделение у компании тоже есть. Для выявления перспективных участков Neos анализирует геологические и геофизические данные, визуализируя их с помощью 3D-моделирования. «Neos – это о том, как Кремниевая долина встретилась с нефтеносным участком», – говорит Фейман.
Как бы ни были хороши технологии Neos, коммерческого успеха ей добиться не так легко, предполагает FT. «На этот проект потрачено уже полмиллиарда долларов», – говорит Фейман. Он признается, что, несмотря на «удивительную серию открытий», не было «реального способа заработать на этом – не продумывалось, как распорядиться той [информацией], что мы имеем».
Один из вариантов – продавать услуги Neos странам, желающим провести инвентаризацию ресурсов. Фейман предполагает, что это может сработать с Казахстаном в рамках запущенного в стране в 2014 г. проекта совместно с Россией. Это проект «Евразия» по геологоразведке района Прикаспийской впадины. Также Neos ведет переговоры с Саудовской Аравией по поводу месторождений железной руды. Компания картографировала месторождения Аргентины, Ливана и США. Neos уже прибыльна. Но Фейман считает, что пора самим заниматься добычей. Правда, история полна случаев, когда нефтесервисные компании пытались стать добывающими и терпели оглушительный крах.
Вложив $150 млн собственных средств, Фейман кровно заинтересован в успехе и говорит, что намерен долго работать в Neos.
