Долгосрочный характер трансформации глобальной среды, в которой функционирует российская экономика, требует переосмысления ее базовых параметров, важнейший из которых – соотношение между экспортом сырья и его использованием внутри страны. Предсказание цен на нефть – задача неблагодарная, но их нынешний уровень, вероятно, станет новым «плато» на ближайшие годы. В этой ситуации важно определиться с долгосрочной стратегией. Либо мы «обороняем крепость», выжидая разворота внешней конъюнктуры, либо принимаем неизбежные перемены и приспосабливаемся к ним. Ключевым ориентиром будет цена на нефть. Сегодня мы – продавцы нефти, и для нас ее цена даже при $100 за баррель будет казаться низкой. Для покупателей же в скором времени цена и в $40 будет казаться завышенной. Риск не выглядит сиюминутным, учитывая величину накопленных резервов. Поэтому пока экономическая программа правительства основана на предпосылке, что цена на нефть неизбежно сделает отскок вверх. Альтернативный вариант предполагает серьезные изменения в мироощущении – но именно он может обеспечить успех в долгосрочной перспективе. Главное для него – предпосылка, что нефть перестала быть эксклюзивным (монопольным) продуктом, перейдя в разряд обычных, рыночных. Если эта посылка верна, следует стремиться переквалифицироваться из продавцов в покупатели, и как можно быстрее.

В отличие от Саудовской Аравии, Катара или Бахрейна Россия большая и многообразная страна. В нашей экономике используется труд 75 млн человек – и, несмотря на экспортное, бюджетное и во многом политическое «доминирование» углеводородов, они обеспечивают менее 2% занятости. Значит, что нам выгоднее быть покупателями нефти. Российская политическая элита смотрит на цены на нефть и газ как на гарантию экспортных доходов. А надо смотреть на них как на элемент внутренних издержек. Появились в США сланцевые газ и нефть, и нефтехимическая отрасль рванула вверх. Снизились цены на бензин – выросли продажи автомобилей, упала доля транспортных издержек в цене товаров. У нас же бензин дорожает, даже если цена на нефть падает. Ведь в цене бензина и солярки от 90 до 60% (последняя, консервативная цифра – расчет автора) составляют налоги. А что если их снизить? Перерабатывающее производство получит мощное снижение издержек. Но как быть с доходной частью бюджета? Вот тут-то и нужны резервы – ведь они собирались для критической ситуации, а не для «проектного финансирования» космодрома, железной дороги и стадионов.

Нужно воспользоваться моментом и сделать настоящий бюджетный маневр: снизить налоги на потребляемые в стране нефть и нефтепродукты, компенсировав выпадающие бюджетные доходы из средств резервных фондов. Это хороший повод для реальной диверсификации производства (и соскока с нефтяной иглы). Реакция бизнеса будет очевидно позитивной: речь идет о реальной экономии, а не о виртуальных подачках или льготах для избранных или назначенных. Такое решение – не панацея. Только легкая простуда лечится одной таблеткой. Проблем правоприменения, демонополизации, межбюджетных отношений, организации бюджета подобная мера не решит. Но «путь в десять тысяч ли начинается с первого шага». Может, пора?

Валерий Зубов, профессор Высшей школы бизнеса МГУ, депутат Госдумы.

vedomosti.ru