В конце 1990-х годов на заседании РСПП познакомились акционер СУАЛа Виктор Вексельберг и зампред совета директоров «Новосибирскэнерго» Михаил Абызов. Впоследствии между ними установились товарищеские, а затем и длительные бизнес-отношения, которые теперь рискуют завершиться громким скандалом. Два участника списка Forbes — председатель совета директоров «Реновы» Виктор Вексельберг и министр по делам Открытого правительства Михаил Абызов — судятся на Британских Виргинских островах, пытаясь решить спор о $500 млн. Почему поссорились два миллиардера?

Встреча в РСПП была не случайной. Виктору Вексельбергу как владельцу алюминиевого холдинга СУАЛ было важно выстроить хорошие отношения с Абызовым, который позже стал работать в РАО ЕЭС и отвечал за платежи по электроэнергии (он мог отключать потребителей за долги). Стоимость электроэнергии — один из главных факторов себестоимости алюминия. Тем более что однажды РАО ЕЭС даже отключило одно из предприятий Вексельберга — Волгоградский алюминиевый завод.

Деловые отношения двух бизнесменов вскоре переросли в совместные проекты. В 2003 году Абызов и Вексельберг решили вместе создать бизнес — за $35 млн они приобрели 24% «Регионгазхолдинга», компании, в которую входили региональные газораспределительные предприятия. Эта компания впоследствии стала частью Комплексных энергетических систем (КЭС), холдинга, который позже станет камнем преткновения в отношениях партнеров.

В 2005 году Абызов покинул РАО ЕЭС, но совместный бизнес продолжался. Как следует из искового заявления юристов Вексельберга, в 2007 году Вексельберг и Абызов устно договорились о том, что они поделят 85% КЭС в соотношении 51% и 49%. Свои инвестиции Абызов оформил в виде займов. Его компании — Romos и Fresko Financial — с 2006 по 2008 год перевели в пользу компаний Вексельберга Integrated Energy Systems и Renova Industries около $380 млн со ставкой 9,5% годовых.

Откуда Абызов взял эту сумму? Источник на рынке утверждает, что Абызов в 2007 году заработал $290 млн от продажи «Русалу» разреза «Восточный», в который он инвестировал совместно с Access Industries (Eurasia) Леонарда Блаватника. Кроме того, Абызов продал «Сибнефти» «Новосибирскнефтепродукт». Почему займы не оформлялись как доля в компании?

«Займы были условием Абызова, что якобы было связано с неким конфликтом интересов», — объясняет источник, знающий обоих бизнесменов.

Источник в окружении Абызова конфликт интересов отрицает. Стороны заключили соглашение в 2006 году, когда Абызов ушел из РАО ЕЭС и возглавлял «Кузбассразрезуголь». В момент достижения договоренностей и выделения финансирования со стороны Абызова активы КЭС не были структурированы, а принадлежали разным структурам группы «Ренова». Займы гарантировали возврат вложений в случае, если все договоренности не будут реализованы, включая договоренности о системе управления этими компаниями. Все займы между миллиардерами оформлялись на одинаковых условиях.

В результате сделки Абызов получил в «КЭС Холдинге» 41,65% акций, остальные акции принадлежали компаниям Виктора Вексельберга и гендиректора КЭС Михаила Слободина. Важная деталь: акционерное соглашение не было оформлено на бумаге. Люди из окружения Абызова утверждают, что бумаги не были оформлены из-за волокиты в «Ренове». По словам партнера Paragon Advice Group Александра Захарова, доказать такой устный опцион сложно, но в ряде судов в британском праве между российскими миллиардерами устные договоренности принимались судьями во внимание.

Сделка с «Газпромом»

В 2008 году у КЭС возникли большие проблемы. Энергетический бизнес забуксовал — спрос на электроэнергию упал, усилилось госрегулирование, маржа опустилась почти до нуля, доступность кредитов резко снизилась.

Вексельберг и «Ренова» предоставили КЭС гарантии, позволившие реструктуризировать задолженность энергокомпании перед Сбербанком, и спасли компанию, говорит источник, знающий обоих бизнесменов. В кризисный период 2009–2010 годов в процентном отношении доля Абызова была размыта за счет скупки Вексельбергом акций ТГК и ОГК на его панамскую компанию Lamesa Holding — эти бумаги также стали частью КЭС. И к 2011 году, по версии человека из окружения Абызова, Вексельберг сообщил, что доля партнера должна снизиться до 27%.

И без того сложную ситуацию запутала готовящаяся сделка по продаже КЭС «Газпром энергохолдингу» (далее ГЭХ). В 2011 году Вексельберг захотел продать КЭС дочернему предприятию «Газпрома». В рамках сделки весь КЭС оценивался в $4 млрд. Эта сумма была в два раза больше, чем составляли инвестиции акционеров КЭС, а Вексельберг должен был сразу получить 25 млрд рублей.

Менеджмент «Газпрома» хотел, чтобы Вексельберг решил проблему со вторым акционером.

Поэтому Абызов в мае 2011-го получил письмо от представителя «Реновы» Владимира Кузнецова, где ему предлагалось получить все деньги по выданным займам.

Стороны тем не менее договорились довести сделку до конца. Чтобы справиться с этой ситуацией, в сентябре 2011-го Вексельберг и Абызов договорились (снова устно), что Абызов получает «опцион пут» — право на выход из КЭС по цене $451 млн. Эта сумма соответствовала размеру его инвестиций с процентами, но исходя из оценки КЭС в сделке с «Газпром энергохолдингом» стоимость доли Абызова была в два раза больше. Опцион же не был привязан к этой сделке.

Почему Абызов выбрал столь сложный инструмент? По словам источника в его окружении, он посчитал, что такая схема наилучшим образом защищает его денежные вложения. Сами устные договоренности были отражены в письменном соглашении, юридическую силу которого сторона Вексельберга признает в суде.

Планируемая масштабная сделка между КЭС и ГЭХ вызвала нарекания со стороны чиновников. О нежелательности сделки высказались руководитель ФАС Игорь Артемьев, Эльвира Набиуллина, в то время руководитель Минэкономразвития, а также бывший глава РАО ЕЭС Анатолий Чубайс. В результате 30–40% европейской зоны оптовой электроэнергии было бы монополизировано.

Однако опасения чиновников оказались напрасными. К сожалению для Вексельберга, сделка сорвалась. После долгих переговоров глава «Газпрома» Алексей Миллер решил отказаться от приобретения КЭС, посчитав это невыгодным.

По понятиям и без

Новый поворот в этой истории произошел в июне 2013 года, когда компании Абызова предъявили структурам Вексельберга «опцион пут» к исполнению. По их расчетам, Вексельберг должен был выйти из компании за $451 млн.

Почему это требование возникло только в 2013-м? По просьбе «Реновы», утверждает человек из окружения Абызова, «у КЭС до этого были проблемы с финансированием». А весной 2013-го Вексельберг вместе с партнерами успешно продал свою долю в ТНК-ВР государственной «Роснефти». Самая большая за всю историю российского бизнеса сделка принесла главе «Реновы» $7 млрд.

Предложение исполнить опцион, похоже, вызвало неоднозначную реакцию у Вексельберга. «С 2011 года Абызов, в отличие от Вексельберга и его партнеров, не вкладывался в КЭС, и отношения испортились, когда он потребовал вернуть долю по номиналу и в долларах», — излагает свою версию источник, знакомый с обоими бизнесменами.

«Вексельберг и его окружение посчитали такое поведение не партнерским и с понятийной точки зрения нарушающим имевшиеся договоренности».

Неудивительно, что исполнять опцион компании Вексельберга не спешили. Чтобы не допустить предъявления опциона, сотрудники Вексельберга не пускали юристов Абызова, частного бейлифа (пристава), а также курьеров DHL в здание на Кипре, где был расположен офис компаний Вексельберга.

Обычно в договоре указано, как должен быть предъявлен опцион, говорит Александр Захаров из Paragon Advice Group. «Уведомление должно принять уполномоченное лицо по опциону, и надо предъявить именно ему. Если не пускали на порог здания, то в суде нужно доказывать, что противная сторона уклонялась от обязательств», — объясняет он.

Юристы Вексельберга, однако, нашли другое решение проблемы.

В личную плоскость

Тринадцатого декабря 2013 года компании Вексельберга подали в суд на Британских Виргинских островах (BVI), то есть в офшорной зоне, на компании Абызова, пытаясь оспорить право на исполнение опциона. Forbes удалось ознакомиться с частью двух исковых заявлений — от декабря 2013 года и июня 2014 года, поданных на BVI.

Как утверждает источник в окружении Абызова, при личной встрече Вексельберг якобы заявил Абызову, что вернуть займы не получится, так как активов на компаниях, которые их получали, уже нет.

Через полгода последовал встречный иск в той же офшорной юрисдикции. В отличие от партнера по бизнесу Абызов и его компании подали личный иск к Вексельбергу на сумму $500 млн (сумма включает займы и накопившиеся по ним проценты). В случае такого иска Вексельберг отвечал бы всеми своими активами, включая «Ренову». Суд согласился привлечь Вексельберга в качестве ответчика.

«Спор первоначально не выходил за рамки корпоративного спора, но неожиданным стал иск лично Абызова против Вексельберга, — считает источник, знакомый с позицией сторон. — Переводить отношения в личную плоскость, да еще и в офшорных судах, беспрецедентно».

«Никто не ставит инвестиции Абызова под сомнения. Но нужно определиться, он занимается ростовщичеством или предпринимательством!»

«Похоже, что Михаил решил конвертировать партнерство в тупое зарабатывание денег на партнере, а это две большие разницы», — говорит источник.

Источник в окружении Абызова считает, что утверждение о корпоративном споре противоречит первоначальному иску компаний Вексельберга, где было указано, что это устное соглашение об инвестициях в КЭС — «оно было заключено лично между Вексельбергом и Абызовым, а не их компаниями». Поэтому в соответствии с процедурами суда BVI Абызов был вынужден привлечь его стороной по исполнению опциона. «Представители Вексельберга запутались в своих документах, поданных в суд, — говорит источник в окружении Абызова. — В очередном исковом заявлении в июне 2014 года они уже начали утверждать, что Вексельберг никогда не заключал никаких соглашений с Абызовым. Очевидно, что такая кардинальная смена позиции продиктована желанием не привлекать Вексельберга лично к ответственности».

Виктор Вексельберг отказался комментировать эту историю для Forbes. Михаил Абызов, отвечая на вопрос Forbes о характере отношений с Вексельбергом, заявил, что неоднократно предлагал ему договориться во внесудебном порядке и решить спор при помощи «независимых арбитров с высокой репутацией, которым стороны полностью доверяют». Более того, Абызов согласился на привлечение в качестве третейского судьи человека, близкого к Вексельбергу, его сокурсника и партнера по бизнесу Леонарда Блаватника, но хозяин «Реновы» отказался.

Несмотря на сложившуюся ситуацию, Михаил Абызов надеется, что сторонам удастся договориться во внесудебном порядке и «сохранить нормальные отношения».

Источник: Forbes.ru.