Встреча президента Владимира Путина с главами нефтяных компаний свелась к «словесным интервенциям». Назревшие реформы в повестку дня так и не вошли.

Разговор по душам

Основной темой встречи Владимира Путина с «нефтяными генералами» стала, как ни странно, инициатива по замораживанию нефтедобычи на январском уровне. Стоит напомнить: экспортеры нефти заявили, что не станут выполнять задуманное, если к инициативе не присоединятся все заинтересованные стороны, а это недостижимо. Иран, например, уже отказался свернуть планы наращивания добычи, да и другие страны, от Китая до США, по существу, отнеслись к затее как к пустой пиар-акции. Односторонняя «заморозка» в этих условиях останется пустой декларацией.

Затрагивалась и другая широко разрекламированная тема — продажа принадлежащих государству акций в некоторых компаниях. Это могло бы стать началом подлинной приватизации нефтегаза, если бы не ограниченный объем выставляемых на продажу активов. На самом деле до сих пор в отрасли шла ползучая деприватизация. Под контроль близких к государству людей перешли частные компании: ЮКОС, ТНК-ВР, «Итера», «Сибнефть», «Удмуртнефть» и другие. Эффективности в работе это, мягко говоря, не прибавило.

Между тем президенту России было о чем поговорить с нефтяниками всерьез. Отрасль, которая еще пару лет назад приносила в федеральный бюджет больше половины доходов, быстро теряет силы в качестве источника финансирования, а страна в течение последнего десятилетия привыкла паразитировать на эксплуатации природных ресурсов. Возникновение нового долгосрочного коридора низких нефтяных цен нанесло удар не только по геополитическим планам российского руководства, но и по благосостоянию рядовых граждан.

Заменить некогда обильные нефтяные доходы нечем. Для того чтобы догнать Запад или хотя бы Китай в роли производителя нужной миру высокотехнологической продукции, потребуются годы сотрудничества с далеко ушедшими вперед иностранными партнерами — а это вряд ли возможно в условиях самоизоляции, низкой производительности труда и непривлекательного инвестиционного климата (коррупция, незащищенность собственности, произвол чиновников — список можно продолжить).

Денег на черный день в стране накоплено мало. При цене барреля около $35 бюджетный дефицит съест Резервный фонд уже к концу года, и руководству придется запускать руку в Фонд национального благосостояния, а вдобавок включать станок рублевой эмиссии, разгоняя инфляцию. На выручку, по замыслу Кремля, опять должны прийти нефтяники, пока еще получающие твердую валюту за экспорт добываемого сырья.

Кто за все заплатит?

Несмотря на декабрьское обещание Владимира Путина ввести четырехлетний мораторий на увеличение налоговой нагрузки на бизнес, поборы с нефтяной отрасли уже растут и будут расти дальше. Подняв ставки налога на добычу полезных ископаемых, правительство придержало обещанное взамен этого понижение ставки вывозной таможенной пошлины на нефть. Увеличили акциз на бензин и дизтопливо. Всерьез обсуждаются новые фискальные меры: отмена льгот по НДПИ для части месторождений, изменение формулы расчета НДПИ, закрепление курса перерасчета доллара в рубли на выгодном для налоговиков уровне и так далее. Речь идет о более чем триллионе рублей.

Безденежье — плохая среда для поиска конструктивных подходов. И доводы нефтяников, указывающих на опасность «выдаивания» их отрасли досуха, во многом обоснованны. Низкие нефтяные цены уже привели к тому, что компании сократили объем затрат на заведомо нерентабельные проекты, такие как разработка трудноизвлекаемых запасов или морские разработки. Под нож экономии попали расходы на геофизику и геологоразведку: какой смысл открывать новые месторождения, если их освоение коммерчески оправдается лишь лет через десять? Деньги нужны не завтра и не послезавтра, а сейчас.

Рецепт возрождения

Интенсивное извлечение нефти на проектах, где инвестиционные решения были приняты еще до падения цен и где основной объем капиталовложений уже сделан, обусловило рост российской добычи в 2014–2015 годах. На этом фоне теряются сообщения о неуклонном падении отдачи от промыслов в Ханты-Мансийском автономном округе, где сосредоточена основная часть разведанных запасов российской нефти: добыча там сократилась с 271 млн т в 2009 году до 243 млн т в 2015 году.

Суммируя прогнозы, поступающие от компаний в Минэнерго, можно предположить, что к 2035 году Россия сможет добывать всего 276–310 млн т нефти в год против прошлогоднего уровня в 534 млн т. И это не просто «страшилка», с помощью которой нефтяники добиваются от властей облегчения налогового бремени. Это указание на реальную тенденцию, сложившуюся в результате падения нефтяных цен.

Рецепт возрождения отечественной нефтяной отрасли очевиден. Это, во-первых, радикальная налоговая реформа для стимулирования развития, то есть взимание налогов с финансового результата после возмещения затрат, а для уверенности в стабильных фискальных условиях — применение таких форм, как прекрасно работающие на Сахалине у «Газпрома» и «Роснефти» соглашения о разделе продукции.

Во-вторых, необходимы структурная перестройка с созданием стимулов для свободного частного предпринимательства, ограничение засилья неэффективных госкомпаний-гигантов, введение свободного оборота лицензий, поощрение готовых на риски и инновации малых и средних предприятий.

Понятно, что и налоговая и структурная реформы требуют не только пресловутой «политической воли», но и затрат времени и сил. И главное — они чреваты временными провалами в получении доходов в госбюджет, чего нынешняя власть позволить себе не может.

Судя по итогам встречи нефтяников с президентом, поиски решений для отрасли опять вылились в «словесную интервенцию». Давно назревшие реформы и даже какие-то полумеры в нужном направлении на повестку дня не выносятся. А без реформ, реально стимулирующих отрасль, скорее всего, мы увидим начало падения нефтедобычи в России уже с начала будущего года без каких-либо согласований с ОПЕК.

Михаил Крутихин, партнер консалтинговой компании RusEnergy.

rbc.ru