Нынешнее ежегодное послание президента Федеральному собранию ждали с особенным нетерпением. Присутствующие в зале политики и чиновники за несколько минут до начала выступления президента говорили, что выступление станет историческим. Россия оказалась в новой геополитической и финансово-экономической ситуации, с которой Путину за все время его правления еще не приходилось иметь дела. Все ждали ответов на тысячи вопросов. Однако послание не оправдало этих ожиданий. Главная интрига, которая касалась вопроса, осознает ли Путин кардинальную трансформацию происходящего в мире и внутри страны, разрешилась в пользу негативного ответа. Страна будет управляться по-старому.

Послание президента позволяет описать несколько кризисных явлений, которые набирают обороты в сфере государственного и политического управления.

Первое – формирование кризиса системы принятия и реализации государственных решений. Одна из самых ярких особенностей нынешнего послания состоит в подмене реальных решений идеями, которые ранее неоднократно озвучивались и которые ставят задачи, не очерчивая конкретных шагов в управленческой сфере. Сами поставленные задачи оказываются гораздо глобальней, чем идеи, предложенные для их решения. Идеи же оторваны от конкретного процесса выработки решений. Это касается практически всех затронутых тем. Причина: сбой механизма принятия государственных решений, когда, во-первых, политика подменяет экономическую целесообразность; во-вторых, экономисты отодвинуты от принятия решений; в-третьих, система зачищена от людей, готовых открыто критиковать президента. Дискуссии сводятся к закрытым совещаниям, о содержании которых знает только очень ограниченный круг лиц. Обратите внимание: «лидеры партий с воодушевлением восприняли послание». Никто внутри «системы» не решается даже на политкорректное высказывание сомнений. В самом начале послания Путин заявил, что Россия состоялась как зрелая нация и суверенное государство. Вероятно, на этом реформы системы государственного управления можно считать законченными. Кстати, слово «реформы» упомянуто в послании лишь один раз – и то в контексте Украины. Отсюда вывод: Путина полностью устраивает нынешняя система госуправления, и проблемы повышения ее эффективности в повестке нет и не будет.

Исполнять громкие обещания Путина некому: у правительства нет достаточного политического авторитета и готовности принимать на себя политическую ответственность. За два года оно не приняло ни одного заметного решения в экономической политике. Владимир Путин, например, обратил внимание на неэффективность расходов в госкомпаниях, поручив кабинету министров координацию «создания в госкомпаниях единых расчетных центров для обеспечения прозрачности денежных потоков». Это Аркадий Дворкович будет указывать Игорю Сечину, как правильно расходовать средства? Минфин на протяжении десятилетия (еще в бытность одного из самых влиятельных министров Алексея Кудрина) не мог добиться от госкомпаний предоставления сведений о реальных выплатах топ-менеджерам. Или другой пример: правительству поручено создать специальный координационный центр, который должен увязать реализацию крупных проектов с размещением заказов на российских предприятиях. То есть Медведев будет посредником между корпоративными монстрами с прямым выходом на Путина и слабыми российскими производителями отсталых технологий? Можно делать ставки, как долго он продержится в своем кресле, либо не сомневаться, что в этой области ничего сделано не будет.

Размывается роль Министерства экономического развития, в обход которого задачи ставятся перед АСИ, которое наделяется функциями «идеолога» экономической политики. Что можно ожидать от ключевого правительственного ведомства, когда помощник президента на фоне выступления Путина «принижает» роль МЭР, говоря о неадекватности его прогнозов? Что можно ждать от Улюкаева, когда громко звучащий проект по поддержке несырьевых компаний России поручается АСИ, ВЭБу, РФПИ и другим институтам? То есть фундаментальная проблема российской экономики, которая не решалась никогда, поручена кому угодно, только не профильному министерству. Социальная сфера отведена ОНФ, экспертиза законопроектов – общественным палатам. Это не что иное, как кризис всей системы государственного управления.

Второе – это кризис экономической и социальной политики: власть не готова вырабатывать комплексные меры в соответствии с набором неких, что важно, всем понятных принципов. От послания ждали либерализации экономического курса, но в выступлении Путина речь идет о наборе давно обсуждаемых мер, в то время как главные проблемы обойдены. По поддержке малого и среднего бизнеса – самой ожидаемой теме – кардинальных изменений не будет. Завораживающие слова Путина о необходимости уйти от обвинительного уклона в работе надзорных и контрольных органов накладываются на криминализацию экономических статей УК. Бизнес-омбудсмен Борис Титов написал прекрасную статью в «Ведомостях» с массой полезных идей: ничего, ровным счетом ничего не нашло отражения в послании.

Послание позиционируется как чуть ли не прорыв для поддержки малого и среднего бизнеса. Один бизнесмен, долгие годы занимающийся мебельным бизнесом в России, на условиях анонимности так прокомментировал послание: «Главное, чего бизнес ждал от послания, – это упрощение правил игры, снижение налогов, борьба с коррупцией. Обещание президента не менять налоговые правила в течение четырех лет теряет всякий смысл после введения сборов на торговый бизнес. Теперь мне придется закрывать десять магазинов из двенадцати. Опустеют торговые площади, мне придется выкидывать людей на улицу. Власть должна поддерживать занятость, а она делает обратное. Резко снижается покупательская способность населения. Я вынужден повышать цены на товар на 25%, потом еще на 25%. Но кто будет покупать? Доля продуктов в расходах населения дойдет до 60%. Кто будет поддерживать отечественного производителя? Они тащат страну к революции». На просьбу прокомментировать предложение Путина амнистировать капиталы, бизнесмен резко ответил: «какой ….. вернет капиталы при такой нестабильности? Даже если не прибьют после этого и не посадят, зачем? Какой смысл? Все валится. И куда вкладывать? Никто не поверит государству, и амнистия работать не будет».

Идея три года не проводить проверки малого бизнеса при условии отсутствия нареканий в течение предыдущих трех лет кажется беззубым решением: есть ли в России такие предприятия и компании, к которым не было «существенных нареканий»? И что можно понимать под «существенными нареканиями»? Свобода трактовок этого понятия позволяет власти в полной мере девальвировать эту явно задуманную как «хорошую» новость. Надо признать: у власти нет цельной концепции поддержки малого и среднего бизнеса, проблемы которого сводятся далеко не к назойливым проверкам.

Третья проблема послания – неготовность Путина адекватно оценивать масштабы стоящих перед страной вызовов. Глубоко недооценена проблема катастрофичного обесценивания рубля и не предложены меры по стабилизации российской валюты. Странный намек в адрес ЦБ принять наконец меры в отношении «хорошо известных» спекулянтов похож на скрытую угрозу, но кому? Полностью проигнорирована проблема рецессии российской экономики. Вместо признания сложившихся трудностей Путин ставит абстрактные громкие цели, не предлагая решений. Неясно, как стимулировать рост ВВП выше среднемировых в течение 3–4 лет в сложившихся финансово-экономических условиях. Стимулирование роста российской экономики фактически снова сводится к вопросам распределения резервных фондов. «Сколько сберегаем, столько инвестируем», – заявил Путин. Инвестиции в реальные сектора предлагается направить через российские банки, которые получат средства ФНБ под условия кредитования предприятий. Однако здесь же Путин говорит о важности повышения устойчивости российской банковской системы, игнорируя проблемы быстрого роста просроченной задолженности. Нет ответа и на вопрос дороговизны кредитов для предприятий в условиях подогревания Центробанком кредитных ставок.

Сказочность послания ярко выражена и в призыве снизить инфляцию до 4%. Правительству поручено усилить контроль над ценами на товары первой необходимости. Министры уже пытались это делать в сентябре, активно привлекая к этому прокуратуру и ФАС. Других, рыночных, методов у власти, кажется, нет.

Абсолютно выпала из послания тема майских указов, реализация которых давно ставится под вопрос. Получается, их ждет та же судьба, что и некогда «национальные проекты»? Обманул Путин и с материнским капиталом: о продлении срока программы не сказано ни слова.

Геополитическая ситуация оценивается как своеобразная норма: Путин не делает разницы между проводимой сегодня политикой сдерживания со стороны Запада и прежними не то что годами, а столетиями российско-западных отношений. Неспособность оценить качественное изменение ситуации и непризнание этого исключает и выработку адекватных решений.

Четвертая проблема – кризис коммуникаций между властью и обществом. Это первое послание, где роль народа в политической жизни сведена лишь к активной поддержке проводимой политики. Институт выборов не упомянут вообще. Острые социальные проблемы выдаются за успехи. Россия – благоприятная страна в глобальном рейтинге здравоохранения, сказал Путин, как будто нет катастрофического положения в медицине и ее болезненной реформы. Пока эксперты в один голос говорят, что страховая система не работает, Путин уверяет, что нужно завершить переход на страховые принципы функционирования системы здравоохранения. Реверансы в адрес врачей, бастующих по всей стране, ограничились красивыми словами и предложением получить сертификаты на переобучение. Это провал в системе коммуникации между властью и медицинской корпорацией. Социальные проблемы сводятся к декоративным решениям. Так, повышение продолжительности жизни предложено реализовывать через проведение года борьбы с сердечно-сосудистыми заболеваниями.

Пятая проблема – абсолютное свертывание сферы внутренней политики. Вопросов внутренней политики в послании не было вообще. Это также первое выступление, в котором политическая сфера полностью проигнорирована. Политика подменена мобилизацией сверху и внешнеполитическими вопросами. При этом усилена роль православной «духовной скрепы», а к ней добавилась и новая – сакрализация Крыма, ставшего священным завоеванием России. Нет темы парламента, политических партий (которым лишь советуется подключиться к «совместной работе»), исключены темы политической конкуренции и демократии. А тема «свободы» через Ивана Ильина вписана в контекст «свободы России».

Наконец, шестая проблема – кризис политики России в отношении Запада. По большому счету, Путину нечем ответить Западу на санкционную политику. Президент снова пообещал не начинать гонку вооружений, указав, что у России есть «нестандартные решения». Какие – осталось недосказанным. Противоречива и украинская политика. Формально признавая суверенитет Украины, Путин намекает на марионеточность украинской власти и ее неспособность решать проблемы своего населения. Угрозой выглядит и напоминание про «долг» 33,5 млрд долларов. Закрыта и тема Хельсинки-2, прозвучавшая на «Валдае».

Один из госбанкиров заявил «Ведомостям», что ждал от Путина резкого и однозначного перехода к проведению экономической политики, ставящей интересы бизнеса на первый план, признания неэффективности государства и реформы органов власти. Его коллега по банку тоже не вдохновился выступлением: «Такое ощущение, что мы живем в разных странах. Я чего-то не понимаю, видимо». Создается впечатление, что Путин остался в 2012 году, когда не было ни геополитического кризиса, ни стагнации, ни катастрофы с российским рублем. Ожидаемый либеральный разворот обернулся пшиком. Впервые Путин не понят многими, не только из числа реальной оппозиции, но и со стороны заметной части влиятельной элиты. Его не понимают чиновники, не понимают госбанкиры и предприниматели. Внутренние настроения все сильнее расходятся с публичной бравадой. Россия не готова к новым вызовам, пора готовиться к худшему.