Никита Кричевский, доктор экономических наук, профессор, о спорных предложениях Советника президента.

15 сентября в Москве на закрытом заседании межведомственной комиссии Совета безопасности РФ советник Президента страны Сергей Глазьев представил доклад «О неотложных мерах по укреплению экономической безопасности России и выводу российской экономики на траекторию опережающего развития». В пролиберальных СМИ доклад подавался как пролог к экономической мобилизации — к началу подчинения государству сырьевых, финансовых, организационных ресурсов для выхода из кризиса, вызванного внешними и внутренними чрезвычайными обстоятельствами.

Вопреки ожиданиям доклад оказался всего лишь систематизированным изложением недавних, отнюдь не радикальных предложений Глазьева и его команды. Презентации насущной мягкой (жесткой) экономической силы не произошло.

Государственники могут огорченно вздохнуть, либералы — облегченно выдохнуть, правительство — спать спокойно, общество — обреченно продолжать погружение.

Часть первая — насущная

В докладе множество дельных и рациональных предложений, время для внедрения которых наступило, что называется, вчера. Вот некоторые из раздела, касающегося деофшоризации и предупреждению оттока капитала:

— обязать конечных владельцев акций российских системообразующих предприятий зарегистрировать свои права собственности на них в российских регистраторах;

— заключить соглашения об обмене налоговой информацией с офшорами, денонсировать имеющиеся соглашения с ними об избежании двойного налогообложения, включая Кипр и Люксембург… Определить единый перечень офшоров, в том числе, находящихся внутри оншоров;

— ввести разрешительный порядок офшорных операций для российских компаний с государственным участием;

— ускорить создание центрального депозитария, в котором организовать учет прав собственности на все акции российских предприятий;

— ограничить заимствования контролируемых государством корпораций за рубежом; постепенно заместить инвалютные займы контролируемых государством компаний рублевыми кредитами государственных коммерческих банков за счет их целевого рефинансирования со стороны Центрального Банка под соответствующий процент.

Ну, и кто против? (Естественно, за исключением бенефициаров офшоров). К тому же эти предложения зримо коррелируют с президентским указанием о деофшоризации. Неясно только, почему систематизация случилась только сейчас, без малого через три года после первого окрика Президента.

Часть вторая — горделивая

В моей книге «Россия: сквозь санкции — к процветанию», поступившей в продажу год назад в сентябре 2014 г., на стр.176−178 по поводу расширения денежного предложения можно прочесть следующее (цитирую с сокращениями): «Эмиссия должна осуществляться посредством рефинансирования Банком России кредитных организаций. Уполномоченные банки (кредитные организации с участием государства) предоставляют заемщикам ссуды под госгарантии, например, для реализации проектов в области импортозамещения, а Банк России восполняет выданные реальному сектору средства.

Эмиссия может осуществляться путем купли-продажи ценных бумаг, прежде всего, облигаций институтов развития, крупнейших банков с госучастием, фондов прямых инвестиций. Никто и ничто не может помешать Центробанку осуществлять эмиссию облигаций, размещаемых среди кредитных организаций, с возможностью досрочного погашения по номиналу (но без причитающихся купонных выплат).

Императивом должно стать исключительно проектное финансирование проектов в реальном секторе экономики, сопровождаемое квалифицированным отбором проектов, всесторонней оценкой возможных рисков и неусыпным контролем за ходом их реализации».

Есть в этой книжке и другие интересные новации, скажу я вам без ложной скромности, но речь не о них, а о том, что мои предложения не остались не замеченными. Вот, например, что предлагают «глазьевцы» в части увеличения денежной массы посредством кредитования реального сектора: «Переход на регулирование денежного предложения… с проведением денежной эмиссии преимущественно для рефинансирования коммерческих банков под залог кредитных требований к производственным предприятиям, облигаций государства и институтов развития. Существенное увеличение ресурсного потенциала институтов развития за счет их фондирования ЦБ под инвестиционные проекты, одобряемые правительством… сформировать канал рефинансирования Банком России банков развития и контролируемых государством коммерческих банков под права требования на создаваемые активы под 2% годовых и с условием использования кредитных ресурсов на принципах проектного финансирования с маржой не более 1%».

Иные воскликнут: «Сперли!», я же скажу: «Пустячок, а приятно».

Часть третья — теоретическая

Немного о потешном противостоянии либералов и государственников. И «кудринцев», и «глазьевцев» роднит уверенность в том, что первопричина всех наших экономических бед заключается в неэффективной работе неодушевленных институтов. С той разницей, что у первых институты преимущественно политические (честные выборы, сильный парламент, независимые СМИ), у вторых — экономические (органы регулирования денежно-кредитной сферы, хозяйственные ведомства или коммерческие структуры с госучастием). По их убеждениям, «подкрути винтик» — и булки сами примутся расти на деревьях.

Как констатировал Дэвид Ландес, «вот как считает классический экономист: рост является естественным явлением и происходит везде, где существуют возможности и безопасность. Удалите все препятствия, и рост сам о себе позаботится». Мировая история знает множество примеров, когда и права собственности вместе с соблюдением контрактов соблюдались, и рынок как таковой присутствовал, и безопасность обеспечивалась, а роста не было. Значит, дело не только в институтах, но не будем отклоняться.

В то же время, в менталитете двух команд налицо геополитические различия в определении «виноватых» (о внутренних «грешниках» стороны почему-то предпочитают не упоминать). В этом случае две части общественной жизни — политика и экономика — меняются местами. Для «кудринцев» это безответственно баламутящая мир перманентной угрозой повышения ставки треклятая ФРС США и нагло посмевший собственной экономике замедлить рост коммунистический Китай.

У «глазьевцев» еще проще — одна на все Америка. Причем, под эту доктрину подстраиваются далеко не очевидные, если не сказать — ложные научные суждения. В докладе об истинных причинах «хамского» поведения США сказано так: «Объективно эскалация международной военно-политической напряженности обусловлена сменой технологических укладов и вековых циклов накопления… В такие периоды, как показывает пятисотлетний опыт развития капитализма, происходит резкая дестабилизация системы международных отношений, разрушение старого и формирование нового миропорядка…».

Концепция технологических укладов — гипотеза, наиболее известными адептами которой в России являются покойный академик Дмитрий Львов и его бывший зять Сергей Глазьев. Предположение о технологических укладах, в свою очередь, основывается на теории кондратьевских волн, признания в мировой экономической науке не получившей (В отличие, скажем, от теории трех промышленных революций). И дело даже не в марксистском подходе к заданной, по-видимому, Небом периодичности трансформаций, а в элементарной подгонке самых разных политических и экономических событий к нужным временным параметрам.

То же самое относится к новоявленной псевдотеории циклов накопления (якобы, предшествующий цикл затрагивал Европу и США, а теперь через Японию перемещается в Юго-Восточную Азию). Японцам с азиатами, наверно, будет приятно это услышать («продолжайте, продолжайте!»), но какое отношение данная «как бы» теория имеет к текущим российским проблемам?

Наконец, большинство историков экономики с восторгом узнают, что капитализм, оказывается, существует уже пятьсот лет. В мировой науке до сих пор идут споры, что поднимать под зарождением капитализма: одни говорят о деньгах авантюристов и мошенников (Карл Маркс), другие — о замене оборотного капитала основным (Карл Поланьи), третьи — о придании купцам уважительного социального статуса (Дейдра Макклоски). А тут пятьсот лет и точка.

В любом случае заявить о рождении капитализма в начале XVI в., практически одновременно с открытием Америки Колумбом и почти за 300 лет до английской промышленной революции, само по себе научное достижение. Жаль, что бездоказательное.

Впрочем, и «кудринцы», и «глазьевцы» сомнений в собственной правоте не допускают. А то, что оппоненты будут вынуждены потратить кучу драгоценного печатного места, рассеивая читательское внимание на опровержения — так это их проблемы. Пожалуй, единственным объяснением теоретических «откровений» может быть претензия на наукообразность, «выпендреж», отношения к теме не имеющий.

Часть четвертая — фантасмагорическая

Пролиберальные критики Глазьева, без сомнения, найдут множество невыполнимых, по их мнению, предложений и отчасти будут правы. Поможем им, обратив взоры на предложения как «отвязаться» от доллара и евро (здесь же — снизить масштабы вывоза капитала) и на не такую уж ложную, как выясняется, страшилку об ограничении хождения наличной валюты.

«Фиксация котировок обменного курса в привязке к рублю, а не к доллару и евро, как это происходит в настоящее время».

Как вы отреагируете, если в новостях скажут, что обменный курс на завтра, скажем, не 65,22 руб./$1, а 1 руб./$0,01533? «Один цент и 533 тысячных за рубль»? Кто-то из квасных патриотов, возможно, возгордится, но многие, уверен, чертыхнутся.

«В целях обеспечения устойчивости обменного курса рубля расширить инструменты регулирования спроса и предложения иностранной валюты».

Наивные кабинетные ученые, пребывающие в плену давно списанного в утиль закона спроса и предложения Жана Батиста Сея. Деньги, валюта — такой же объект спекуляций, как, например, нефть или металлы. Если уж и «расширять инструменты», то не регулирования спроса и предложения, а противодействия спекуляциям.

Справедливости ради надо сказать, что авторы это понимают: «Для прекращения спекулятивного ажиотажа на валютном рынке зафиксировать обменный курс рубля на уровне ниже рыночного с последующей его корректировкой, проводимой неожиданно для участников рынка в зависимости от состояния платежного баланса».

Ни у кого сознание не расщепилось? С одной стороны, расширяем инструменты регулирования спроса и предложения, с другой — фиксируем обменный курс. Клево.

Но, может, стоит обратить внимание на коррупционную составляющую, на валютное манипулирование? Как это недавно сделали китайцы, арестовав некоторых фондовых игроков? И на это есть ответ: «Для прекращения манипулирования финансовым рынком пресечь деятельность организованных групп трейдеров, должностных лиц госбанков, чиновников ЦБ и Минфина, управляющих движением создаваемых государством кредитных ресурсов для присвоения сверхприбыли на финансовых спекуляциях..».

Пресечь деятельность — это как? Уволить? Посадить? Расстрелять?

С чего или кого начнем? С регулирования спроса и предложения, фиксации курса или ареста Набиуллиной с Грефом? (А то как-то подозрительно выглядят весенние «веселые старты»: одновременное начало предоставления банкам валютной ликвидности и укрепление рубля с 70 руб./$1 до 50 руб./$1 с «валовой прибылью» посвященных в 40% за три месяца).

Далее о снижении вывоза капитала (здесь же — ограничения наличной валюты).

«Дестимулировать утечку капитала путем введения налога на утечку капитала по ставке НДС на сомнительные безналичные трансграничные операции в иностранной валюте… Вывоз денег в наличной иностранной валюте в эквиваленте более 1 млн руб. также облагать налогом на утечку капитала».

Уточню — сомнительные безналичные операции нынешний валютный контроль и сейчас не пропустит — эксклюзивные проблемы от Росфинмониторинга никому не нужны. Что же до введения налога (кстати, по какой ставке НДС — базовой или льготной, то есть по 18 или 10%?), то получается, что сомнительные операции осуществлять все-таки можно, но под повышенный процент. Что ж, финансовые прачечные новые условия примут.

По поводу вывоза наличной валюты в эквиваленте более 1 млн. рублей. Похоже, наши государственники по-прежнему уверены, что деньги из страны вывозятся чемоданами. О банковских картах или дорожных чеках упоминать не будем, поскольку речь о наличности.

«В целях прекращения внутреннего оттока капитала запретить открытие депозитных счетов в иностранной валюте, а также накопление денег на ранее открытых счетах. Ограничить действие системы гарантирования банковских вкладов граждан только вкладами в рублях». И дальше: «В целях дедолларизации экономики… ввести 5%-й налог на приобретение иностранной валюты или номинированных в иностранной валюте ценных бумаг». Чего мелочиться — каких-то 5% (кстати, почему 5, а не 30% как не так давно было в Белоруссии?)? Не проще ли сразу принудительно обменять всю валюту населения по фиксированному курсу?

Самое интересное, что конкретно эти предложения, в отрыве от других, в недалеком будущем вполне могут быть реализованы. И пусть налог на приобретение валюты 20 лет назад уже был (платили его единицы, и то, для того, чтобы получить соответствующую справку, нужную при выезде за рубеж), мы обожаем наступать на одни и те же грабли.

«Для снижения оттока капитала… стимулировать импорт и экспорт за рубли, создавать условия для признания рубля резервной валютой денежными властями других стран».

Да хоть завтра! Но так уж повелось, что торговля биржевыми commodities проводится в долларах. Иран в 2007 г. пытался организовать биржевую торговлю нефтью за евро, но затея провалилась. «Глазьевцы» об этом не знают — одно из предложений звучит так: «Организовать биржевую торговлю нефтью, нефтепродуктами, лесом, минеральными удобрениями, металлами, другими сырьевыми товарами в рублях».

Непорядок. Цивилизации нужно срочно избавляться от долларовой зависимости. Но если, скажем, с завтрашнего дня иностранные покупатели будут вынуждены покупать наше сырье исключительно за рубли, кто понесет издержки по конвертации и последующей, через несколько дней, оплаты товара (при условии, что конвертация на плавающем курсе уникально случилась тютелька в тютельку)? Если считать по году, то общая сумма дополнительных расходов может составить до $3 млрд. Готов ли Глазьев с его неизвестными научными товарищами возместить потери бюджета?

То же самое можно сказать о рубле как о резервной валюте. Когда курс рубля в день «колбасит» по 5−10% ни один Центробанк мира не захочет иметь резервы в таких деньгах. Если, конечно, ради чьих-то причуд не начать «палить» международные резервы.

Есть в докладе и откровенная экономическая демагогия (публичным балаболам на заметку): Из наиболее острых вопросов, требующих немедленных решений, следует выделить: удручающее состояние инвестиционного сектора, прежде всего — станкостроения, приборостроения, электронной промышленности; деградацию научно-технического потенциала вследствие многократного недофинансирования НИОКР и фактической ликвидации отраслевой науки и проектных институтов в ходе приватизационной кампании; дезорганизацию фундаментальной науки вследствие ее административного зажима в результате реформы РАН; нарастающее технологическое отставание в ключевых направлениях роста нового технологического уклада (нано-, биоинженерные и информационные технологии); чрезмерная зависимость от иностранной техники в критически значимых отраслях (авиационный транспорт, лекарства, информационно-коммуникационное оборудование).

Помнится, несколько лет назад президент Дмитрий Медведев уже провозглашал ключевые модернизационные направления. Никто не в курсе, как там дела?

Вы думаете, ляпов, подобных приведенным, в докладе раз-два и обчелся? Я вас умоляю. Места жалко, и без того заметка объемной получается.

Часть пятая — отсутствующая

Отнюдь не просто так в начале заметки говорилось, что доклад Глазьева не содержит мобилизационных установок, а большинство тезисов — систематизированные представления прогосударственных институционалистов (кейнсианцев? монетаристов?) о путях переустройства нашей экономической жизни.

Не зря была упомянута и моя книга «Россия: сквозь санкции — к процветанию», где в разделе об организации производства конечных потребительских товаров (в первую очередь, замещающих потребительский импорт) на площадках моногородов был такой пассаж: «Социально-трансформационное восстановление экономического потенциала моногородов по силам как государственным компаниям, так и частным финансово-промышленным группам (ФПГ), в регионах присутствия которых расположены эти населенные пункты.

Нынешние негосударственные собственники градообразующих предприятий вследствие олигархической алчности объективно не заинтересованы в переформатировании производственной и социальной сферы в своих вотчинах. Но на то и существует государство, особенно, исторически дирижистское как в России, чтобы находить и поддерживать баланс частных интересов предпринимателей и общественных устремлений государства».

Есть ли подобная, прямо скажем, радикальная конкретика в докладе? Увы. Разговор ведется вокруг институтов (прежде всего, Центробанка), безальтернативности создания новых ведомств или финансовой накачки проворовавшейся замшелой науки.

Да, в докладе постоянно упоминается умозрительный новый технологический уклад, но будет ли он способствовать созданию новых рабочих мест или, как минимум, поддержанию конкурентоспособности старых? На чем основывается уверенность, что страна, на последнем издыхании подготовив конкурентоспособных специалистов мирового уровня, в очередной раз их не потеряет?

Приведет ли реализация ключевых пунктов плана к экономическому оживлению, повышению доходов бюджета, росту доходов населения или нам предлагается поверить академику на слово, что «ремонетизация экономики путем форсированного наращивания кредита посредством государственной банковской системы и возвращения части выведенного в офшоры капитала в ближайшие 2 года позволяет выйти на темпы прироста ВВП — на 6−8% в год, инвестиций — на 15% в год, расходов на НИОКР — на 20% в год при удержании инфляции на однозначном уровне«?

Где можно ознакомиться с расчетами, уточнить, все-таки 6% или 8% роста? И как намазать на хлеб пресловутый рост ВВП, мало ли в мировой экономике примеров роста без социального развития?

О коррупции в докладе упомянуто вскользь, сказано лишь, что она возникает вследствие следования монетарным догмам МВФ («…догма МВФ о недопустимости валютных ограничений, следование которой оборачивается гигантской утечкой капитала, поощряет коррупцию, влечет офшоризацию экономики и ее чрезвычайную уязвимость от внешних угроз«). А как быть с неэффективными, по сути — коррупционными, тратами бюджета, достигающими, по разным оценкам, до трети ежегодных расходов?

Откуда в докладе появились данные, что «при одной и той же налоговой нагрузке по ВВП в России и развитых странах, в отношении юридических лиц в нашей стране она в 1,8 раза больше«? Это еще что — снижение налогового бремени на бизнес «глазьевцам» видится во введении «прогрессивного подоходного налога на физические лица, который стал органичной составляющей жизни большинства развитых государств».

Именно так — не для пополнения бюджета или частичного восстановления социальной справедливости, а для компенсации «снижения налогообложения предпринимательской деятельности», в первую очередь, «части прибыли предприятий, направляемой на инвестиционную деятельность». А освободить (минимизировать) от уплаты подходного налога малоимущих — никак? Или о людях «новые прометеи» не задумывались?

Наконец, как быть с набившей оскомину социалкой? Правительственные либералы собираются со следующего года повышать пенсионный возраст и секвестрировать индексацию социальных выплат — почему же Глазьев молчит? А может, причина в том, что в 2005 г. ЕСН был волюнтаристски снижен сразу на 9,6 п.п. (больше всего, на 8 п.п., была урезана как раз пенсионная часть), и то решение продавливал нынешний глазьевский шеф? Понятно, что в утопическом «городе Солнца» все будут сыты и здоровы, но завтра-то что?

Нет, господа, в сфере государственного управления экономикой «так дела не делаются». Впрочем, все смотрится иначе, если в показной борьбе нанайских мальчиков вы, возможно, сами того не ведая, изображаете государственников. А пока вы «сражаетесь» с псевдолиберальным сиамским партнером, третья сторона, та, что над вами, уверенно ведет страну к катастрофе.

Но все это потом, через несколько лет. А пока как минимум медаль вы заслужили.

svpressa.ru