Мировые цены на нефть близки к 11-летнему минимуму, а российская Urals 14 декабря опускалась ниже $35. Для российского бюджета это испытание, а для глобальной экономики — плюс.

Мировые цены на нефть в понедельник продолжили падение: международный эталон Brent, от которого зависит и ценообразование российского сорта Urals, обновил семилетний минимум и торговался на расстоянии 14–15 центов от котировок 11-летней давности. Январский фьючерс Brent дешевел сегодня до $36,33 за баррель, а Urals впервые с декабря 2008 года опускалась ниже $35. Если же Brent пробьет границу в $36,2 за баррель, то вернется на уровень середины 2004 года — в то время цены на нефть только начинали свой десятилетний восходящий цикл, отмечает Reuters.

Нефть по $36 — пугающий сценарий для России, чей бюджет сверстан на будущий год из расчета $50 за баррель и получает 44% своих доходов за счет продажи углеводородов. Но дешевая нефть выгодна западным странам — потребителям топлива и крупнейшему импортеру сырой нефти Китаю, и снижение нефтяных цен в целом дает положительный эффект для мирового ВВП, оценивают экономисты.

Цены на нефть влияют на экономический рост и инфляцию через различные каналы: напрямую — через себестоимость товаров и деловую активность как импортеров, так и экспортеров нефти, косвенно — через торговлю и рынки других природных ресурсов, а также через последствия для фискальной и монетарной политики и неопределенность для инвесторов.

Текущий период низких цен — один из шести эпизодов за последние три десятилетия, когда падение цены нефти составило более 30% и совпало с ощутимыми изменениями в мировой экономике, отмечал в своем мартовском обзоре Всемирный банк (ВБ) (.pdf). Подобное изменение цен спровоцировано ростом разработки нетрадиционных запасов нефти, снижением мирового спроса, усилением геополитических рисков, укреплением доллара США и политикой ОПЕК (решением прекратить таргетировать цены в ноябре 2014 года). Как утверждают эксперты ВБ, основная часть ценового шока объясняется предложением — в этом смысле видны «поразительные» сходства с падением нефтяных цен в 1985–1986 годах, которое было вызвано бурным ростом поставок из стран вне ОПЕК.

По оценке ВБ, связанное с избыточным предложением падение нефтяных цен на 45% (как с середины 2014 года по начало 2015-го) увеличивает глобальный ВВП на 0,7–0,8% в среднесрочной перспективе и замедляет глобальную инфляцию примерно на 1 п.п. в краткосрочном периоде.

В странах-импортерах падение нефтяных цен поддерживает рост и снижает инфляцию, приводит к улучшению внешнеторгового и бюджетного балансов. Растут в реальном выражении личные доходы и прибыли компаний — эффект, по сути, сравним с сокращением налогов. Например, падение цен на нефть на 45% может понизить стоимость сельскохозяйственного сырья на 10%. Это, в свою очередь, переносится на цены продуктов питания, что особенно важно для бедного населения, для которого они составляют большую часть потребительской корзины, пишет Всемирный банк.

По сути, наблюдается перераспределение дохода от экспортеров нефти к импортерам, а цены на другие природные ресурсы снижаются.

Экономисты МВФ в июльской статье «Глобальные последствия низких цен на нефть» (.pdf) отмечали, что с учетом эффекта переноса на розничные цены падение цен на нефть должно привести к увеличению роста мировой экономики на 0,5 п.п. — однако ожидается, что другие шоки нивелируют этот положительный эффект. В некоторых странах — импортерах нефти, например, таким шоком может быть снижение цен других сырьевых товаров, которые эти же страны экспортируют, и/или девальвация. Страны с низким доходом могут пострадать из-за того, что перестанут получать иностранную помощь от экспортеров нефти. Наконец, сказываются геополитические риски.

Согласно оценкам Всемирного банка, 45-процентное падение цен на нефть добавляет к реальному ВВП США порядка 1,25% в течение одного-двух лет. Для ЕС эффект тоже положителен — более 1% ВВП. Правда, эта цифра вряд ли достижима в текущих условиях из-за дефляционного давления на инвестиционные решения: если возникнет период отрицательной инфляции, рост реальных процентных ставок (они равны номинальным за вычетом инфляции) сократит возможность расширения экономики.

Бюджет на грани срыва

Российский бюджет на 2016 год рассчитан исходя из цены Urals в $50 за баррель. Речь идет о среднегодовой цене, поэтому кратковременные провалы цены ниже этой отметки не имеют значения. Например, сейчас средняя цена Brent в 2015 году составляет $54,5 за баррель (данные Bloomberg) — относительно комфортный показатель, несмотря на текущие котировки в районе $37.

Российская нефть Urals торгуется с дисконтом к Brent, который в отдельные дни может достигать $3—3,5, но в среднем не превышает $1,5. В ноябре 2015 года баррель Urals продавался в среднем на $1,25 дешевле Brent (данные ОПЕК).

Прогнозы по средним ценам на будущий год пока не меняются: по-прежнему ожидается рост по сравнению с 2015-м. Например, Министерство энергетики США прогнозирует, что цена Brent в 2016 году составит $56 за баррель (после $53 по итогам этого года) — прогноз был обновлен 8 декабря. Консенсус-прогноз Bloomberg по Brent на следующий год составляет $55,5 за баррель (по состоянию на 14 декабря). Минэкономразвития не собирается в ближайшее время пересматривать свои прогнозы, говорил представитель ведомства на прошлой неделе. Базовый прогноз Минэкономики предполагает среднюю цену Urals в 2016 году в $50 за баррель, консервативный — $40.

Правда, Счетная палата в октябрьском заключении на проект бюджета предупреждала о рисках более существенного, чем в консервативном варианте, снижения цен на нефть. «Возможное падение цен на нефть в отдельные месяцы планового периода ниже прогнозируемого уровня ($40 за баррель) может оказать более значительное негативное влияние на социально-экономическое развитие российской экономики, в том числе вызвать рост уровня инфляции, и потребовать реализации комплекса экстренных мер», — говорилось в документе.

Чиновники Минфина и ЦБ тоже призывают готовиться к худшему. Цены на нефть в ближайшие семь лет будут на уровне $40–60 за баррель, заявил в пятницу, 11 декабря, замминистра финансов Максим Орешкин. Его прогноз, заметил Bloomberg, более пессимистичен, чем у ОПЕК и Международного энергетического агентства, которые ожидают восстановления цены нефти к 2020 году до уровня $80 за баррель. В свою очередь, Банк России в базовом варианте своего макроэкономического прогноза исходит из цены $50, а в стрессовом — $35.

Если средняя цена Urals в следующем году окажется ниже $50, это будет означать недобор доходов, который можно закрыть или уменьшением расходов, или увеличением заимствований, или ростом трат Резервного фонда. Так, если цена российской нефти опустится до $40 в среднем за 2016 год, а рубль при этом ослабеет до 65,75 руб. за доллар, то дефицит бюджета может достичь 5,2% ВВП, следует из расчетов Минфина, с которыми на прошлой неделе ознакомился РБК. Но президент Владимир Путин поручил непременно удержать дефицит в пределах 3% ВВП. Чтобы выполнить поручение, в самом негативном сценарии придется сокращать бюджетные расходы на 1,173 трлн руб., полностью исчерпать Резервный фонд и искать дополнительно еще 662 млрд руб. для покрытия дефицита.

Частично компенсировать выпадающие из-за снижения нефтяных цен бюджетные доходы может курс рубля. Расчеты BofA Merrill Lynch показывают, что при средней цене нефти в $40/баррель в 2016 году, при прочих равных необходим курс в 84 руб. за доллар, чтобы удержать дефицит бюджета в пределах 3% ВВП. Схожие цифры у Экономической экспертной группы (ЭЭГ) — порядка 82 руб. за доллар для $40. «Цена на нефть снижается — курс [доллара] растет, то есть какая-то часть снижения цены на нефть будет скомпенсирована курсом. Насколько — это отдельный вопрос. Может быть, хватит курсовых изменений и Резервного фонда», — рассуждает аналитик ЭЭГ Александра Суслина.

Если цены на нефть не восстановятся, сокращение бюджетных расходов может стать неизбежным, пишет главный экономист BofA Merrill Lynch по России и СНГ Владимир Осаковский. Но возможностей сокращать расходы и так осталось немного, считает Суслина. «То, с каким шумом шло нынешнее формирование бюджета, говорит о том, что еще больше «срезать» в предвыборный год будет сложно. Поэтому в реальности действительно будет больший дефицит, и тогда придется либо тратить Резервный фонд, либо использовать какие-то заемные ресурсы», — говорит она.​

rbc.ru