Каспийские игры Евросоюза
В этот альянс могли бы войти шесть стран — Россия, Туркменистан, Казахстан, Узбекистан, Украина и Белоруссия, а в перспективе после урегулирования проблемы по ядерной программе к ним мог бы присоединиться Иран.
Предложенная недавно В.Язевым. идея создания «газового альянса», который объединит на пространстве бывшего СССР государства, добывающие природный газ, и страны транзита, представляется многим аналитикам весьма здравой. Ведь Валерий Язев обоснованно считает, что в лице Евросоюза наша страна имеет дело с очень четко оформившимся картелем потребителей российского газа, который «навязывает ей тему ратификации договора об Энергетической хартии, которая не отвечает российским интересам». И главное для ЕС — обрести доступ к трубопроводной системе России, не предоставляя российским компаниям аналогичных прав в европейских странах. Поэтому европейскому картелю заинтересованные государства СНГ могли бы противопоставить свое объединение.
Члены возможного евразийского альянса, контролирующие 50 процентов мировых запасов «голубого топлива», расположены между двумя крупнейшими и перспективнейшими рынками энергоресурсов — Европейским и Азиатско-Тихоокеанским, и они объективно заинтересованы в выработке единых принципов диалога покупателей и продавцов газа. Возникновение такого специализированного сообщества отвечало бы национальным интересам России и позволило бы ей развивать свое влияние в глобальной энергетике и геополитике.
К идее Язева благосклонно в целом отнеслись не только в Думе, но и в верхней палате российского парламента. Как отметила в интервью ИТАР-ТАСС первый зампредседателя Комитета Совета Федерации по финансовым рынкам и денежному обращению Галина Бусова, создание альянса в рамках СНГ будет «способствовать обеспечению энергетической безопасности России». По мнению сенатора, такой альянс может оказаться «хорошей альтернативой западным структурам, в частности энергоальянсу Франции и Германии». Она также отметила, что объединение было бы «полезным для поиска экспортных маршрутов энергоносителей, альтернативных европейским».
Разумеется, выдвижение идеи «газового альянса» не следует примитивно трактовать как антиевропейскую. Она мотивирована не геополитическими, а экономическими соображениями выработки оптимальной модели энергетической политики России в условиях обостряющейся в мире борьбы за углеводородные ресурсы. Непредвзято относящиеся к оценке политики Москвы европейские эксперты, кстати, признают готовность нынешнего государственного руководства России к сближению с Евросоюзом. Известный германский политолог Александр Рар даже считает, что главной политической стратегией Москвы с 2000 г. является «включение России в Европу». «Путин, — указал он в интервью интернет — изданию Страна.ру, — предложил два конкретных механизма для объединения «большой Европы». Во-первых, это глобальный энергетический альянс. Во-вторых, это заявление 2002 г., когда начались конфликты вокруг Калининграда, о том, что Россия готова к отказу от всяких виз, если ЕС откажется от виз для россиян. Это было историческое заявление. Ни на первое, ни на второе Европа России не ответила».
В Москве, несмотря на обозначившиеся противоречия в отношениях с Евросоюзом, рассчитывают, судя по всему, на достижение разумных компромиссов.
Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров считает, что первый раунд переговоров по новому договору о сотрудничестве между Россией и Евросоюзом может начаться после саммита в Финляндии в конце ноября. «В идеале мы видим, что это будет договор о стратегическом партнерстве», — сказал он на днях на встрече с европейскими бизнесменами. По его словам, работа по подготовке такого договора должна «сближать, а не разъединять стороны», хотя «риск разойтись есть». Как отметил глава российского МИДа, «обратная сторона интеграции — возрастание конкуренции. Наша задача, чтобы конфронтационная конкуренция не стала доминирующей, чтобы будущие переговоры о документе не стали обсуждением и перечнем упреков друг к другу».
В штаб-квартире Евросоюза вроде бы тоже настроены на поиск взаимоприемлемых решений, прежде всего в сфере энергетического сотрудничества. Энергетические стратегии России и Евросоюза должны быть схожими и прозрачными, заявил комиссар ЕС по энергетике Андрис Пиебалгс в ходе недавней международной энергетической недели «Московский энергетический диалог». Он подчеркнул, что со стороны Евросоюза проявляется заинтересованность в обеспечении стабильных поставок энергоресурсов, а Россия в свою очередь также заинтересована в этом.
Одновременно Евросоюз лихорадочно пытается выработать в рамках своего межгосударственного объединения свою собственную единую энергетическую политику. Проект соответствующего документа, получивший название «Зеленой книги», подробно обсуждался весной этого года, в том числе на саммите ЕС в Брюсселе. В основу политики решено положить шесть приоритетов в обеспечении энергетической безопасности Евросоюза. Еврокомиссия предложила, в частности, создать единый европейский энергетический рынок, выработать механизмы защиты европейских стран от потрясений на мировых рынках нефти и природного газа, повысить эффективность использования энергии и увеличить роль альтернативных источников энергии. Странам Евросоюза рекомендовано в течение ближайших 20 лет начать обеспечивать до 50% своих потребностей за счет возобновляемых источников энергии.
Большое внимание энергетическая стратегия Евросоюза уделяет, естественно, уменьшению зависимости от импорта нефти и природного газа из России. Экспортная квота России, видимо, не будет превышать 30% энергобаланса ЕС. Европа намерена увеличивать поставки энергоносителей из стран Ближнего и Среднего Востока, а также из Нигерии, Ливии и Алжира. Это, надо заметить, весьма дискуссионное намерение, так как в отличие от России эти страны в среднесрочной перспективе довольно ненадежные поставщики (рост внутриполитической нестабильности из-за усиления радикальных исламских группировок, возможность прихода к власти сил, ориентированных на конфронтацию с США и Евросоюзом и т.п.).
Другое направление энергостратегии ЕС — поиск альтернативных источников энергии и заменителей традиционного бензина. Комиссия Евросоюза недавно приняла директиву об отмене налогов на производство и продажу биологического горючего, получаемого из растительного сырья. Пока литр биологического горючего для автомобильных двигателей стоит в три раза дороже, чем литр бензина. Отмена налогообложения позволит уменьшить разрыв в цене и стимулировать производство нового энергоносителя. В частности, Бельгия намерена довести производство биологического горючего до 400 млн. литров в год.
Новые технологии позволили вернуться к более широкому использованию каменного угля, который начинает теснить в Европе на предприятиях и в системах отопления мазут. Но ренессанс угольной промышленности все же маловероятен, так как сжигание антрацита ведет к существенному загрязнению окружающей среды и выбросу углекислого газа, а европейским правительствам приходится считаться со своими обязательствами по Киотскому протоколу и с позицией влиятельных природозащитных общественных движений.
В то же время, несмотря на протесты экологических организаций, власти европейских стран возвращаются к идее строительства новых атомных электростанций . Усовершенствование ветряных двигателей и установок, аккумулирующих солнечную энергию, конечно, дает некоторый эффект, но принципиально не может решить энергетическую проблему Европы. Поэтому в ряде стран, в том числе Великобритании и Франции, намечается строительство новых АЭС.
Еще одно перспективное направление энергополитики ЕС — ускорение внедрения новейших энергосберегающих технологий, в чем европейцы действительно преуспели, — их экономика наименее зависима от колебаний цен на нефть на мировом рынке. По данным доктора экономических наук Владислава Иноземцева, в Евросоюзе доля потребляемых энергетических ресурсов не превышает в стоимостном выражении 5 процентов внутреннего валового продукта (в США — не менее 8%), а удельное потребление энергии (на один доллар произведенного продукта) в 2,5 раза меньше, чем в США. Рост цены на углеводородное сырье лишь подтолкнет развитие новых технологий в ЕС, где сумели с 1973 по 1990 г. сократить энергоемкость 1 доллара произведенной продукции на 31%, а между 1990 и 2004 годами — еще на 7.
Кроме того, на случай непредвиденных обстоятельств (крупного стихийного бедствия и военного конфликта в одном из нефтедобывающих регионов) и внезапного существенного сокращения поставок углеводородного сырья Евросоюз располагает крупными стратегическими резервами нефти. По нормативным документам ЕС, запасов «черного золота» должно хватить на 90 дней потребления. На деле же этот резерв значительно больше. К маю с.г. он гарантировал автономное функционирование европейской экономики в течение 117 дней.
Особое место в своей энергостратегии Евросоюз отводит Каспийскому региону, страны которого (Азербайджан, Казахстан и Туркмения) могли бы, по оценкам европейских аналитиков, покрывать в следующем десятилетии до одной четверти потребностей ЕС в энергоносителях. В связи с этим в этом регионе наблюдается столь большая активность Евросоюза, поддерживаемого по геостратегическим соображениям Вашингтоном, по созданию обходящих Россию маршрутов транспортировки энергоносителей. В этих же целях Евросоюз намерен заключить договора о стратегическом партнерстве с Казахстаном и попытаться разыграть «казахстанскую карту» в геополитической игре с Россией.
В подготовленном службой верховного представителя по внешней политике и безопасности Евросоюза Хавьера Соланы специальном докладе «Внешняя политика на службе энергетических интересов Евросоюза» содержится рекомендация настроиться на строительство нефтепроводов в обход России, для чего налаживать контакты со странами Каспия и Средней Азии. Газо- и нефтепроводы из Каспия и Средней Азии определены как «жизненно необходимые» для Евросоюза, и «все инструменты ЕС, — подчеркивается в докладе, — должны быть задействованы для того, чтобы ускорить строительство этих магистралей».
Ключевое значение для реализации идеи альтернативных путей прокладки магистральных трубопроводов имеет территория Грузия. Этим во многом объясняется повышенное внимание Запада к этому маленьком постсоветскому государству, само функционирование которого на данном этапе возможно только благодаря финансовой поддержке ведущих западных государств. Приход к власти в Грузии пророссийски настроенных политиков радикально изменил бы весь геополитический расклад не только в Закавказье, но и на всем постсоветском пространстве.
Одним из энергетических проектов Евросоюза является Транскаспийский газопровод, который, как предполагается, пройдет по акватории Каспийского моря, а также по территориям Азербайджана, Грузии и Турции. Он позволит поставлять казахстанский и туркменский газ в Европу, минуя Россию (к 2015 г. Казахстан планирует добывать до 45 млрд кубометров природного газа ежегодно). Еврокомиссар по энергетике Андрис Пиебалгс, побывавший в мае с.г . в Астане, однозначно высказался за его сооружение, обещав поддержку Евросоюза (строительство Транскаспийского трубопровода, если европейцы сумеют привлечь 5 млрд долларов инвестиций, могло бы завершиться уже к 2010 г.).
При этом эмиссары Евросоюза, учитывая объяснимую настороженность Москвы к активности Запада в Центральной Азии, стараются подчеркивать свою «исключительно экономическую заинтересованность» в развитии связей с бывшими советскими республиками. Симптоматично высказывание директора по Восточной Европе, Кавказу и Центральной Азии Европейской комиссии «Юг» Гю Мингарелли в Астане, где он участвовал в прошлом месяце в региональной конференции послов государств — членов ЕС в странах Центральной Азии: «Основная цель ЕС в Центральной Азии укрепить энергообеспечение стран Евросоюза». В таком же ключе высказался представитель МИДа Германии Гернот Эрлер: «ЕС не стремится стать влиятельным игроком здесь с тем, чтобы продвигать какие бы то ни было геополитические интересы».
Так или иначе, в ближайшие годы мы станем свидетелями растущей активности Евросоюза, как и других основных мировых потребителей нефти и природного газа, в Центральной Азии. В этой ситуации для сохранения и укрепления экономического, а следовательно, и политического влияния России в этом регионе потребуется, очевидно, тесная координация усилий государственных структур и ведущих российских компаний. Одним из направлений этой работы могло бы стать продвижение идеи энергетического альянса постсоветских республик — своего рода евразийского ОПЕК. По материалам «Красной звезды».
