Московские квадратные метры — такая же функция от барреля, как курс рубля или бюджет.

Два знаковых события произошли на исходе января с разрывом буквально в один день. 28-го января газета Financial Times опубликовала колонку Михаила Фридмана 2 «Хитрости разума превратили нефть в золото». А 30-го сгорела одна из московских «цитаделей разума» — библиотека Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) — и только ленивый не увидел в пожаре отсвет борьбы за академическую недвижимость. Как ни странно, популярность подобных предположений — лишнее подтверждение того, что для российского истеблишмента нефть остается «черным золотом».

Вопреки новостям с мировых бирж и объяснениям одного из самых успешных отечественных бизнесменов.

Московские квадратные метры — по сути, такая же функция от барреля, как курс рубля или бюджет. Просто самочувствие казны или национальной денежной единицы определяется, главным образом, тем, насколько эффективно нефтегазовой рентой распоряжается государство. А спрос на столичные площади подстегивали уже избавленные от «добровольно-принудительных» отчислений нефтедоллары.

Причем углеводороды отливались в граните и бетоне на всех уровнях. Редкий застройщик не имел в числе деловых партнеров какой-нибудь сырьевой концерн. А осенний взлет цен на квартиры риэлторы непременно связывали с наплывом в Первопрестольную состоятельных абитуриентов и абитуриенток из Сургута, Ханты-Мансийска и прочих нефтяных житниц. В итоге даже мэром Москвы стал бывший губернатор нефтеносного региона. Наверное, в том числе и потому, что тюменский опыт по распределению месторождений позволял Сергею Собянину достаточно легко находить баланс интересов при распределении столичных «угодий».

Благо бенефициары и в Сибири, и в столице, в конечном счете, были одни и те же.

Но какие бы чудеса дипломатии ни проявлял новый градоначальник и как бы выгодно ни отличался он от предшественника (считавшего город исключительно своей вотчиной), Москва не могла стать «вечным двигателем» национального богатства, источником безбедной жизни и для миллиардеров, и для «среднеклассовых» рантье. Этот «движок» работал на дорогой нефти, эпоха которой подходит к концу.

«Многие мои коллеги в России и других странах спорят по поводу того, когда цена нефти может восстановиться, но я убежден, что мы вошли в новый период низких цен. Это как алхимия, но наоборот: черное золото — драгоценная субстанция, цена которой определялась ее дефицитом, — превратилось в черную пахнущую жидкость, которая просто заставляет вертеться колеса», — пишет Михаил Фридман. Скептики могут возразить, что бизнесмен, вышедший из нефтяного бизнеса почти на пике (за долю в ТНК-BP Фридман и его компаньоны в 2013-м выручили $28 млрд), сознательно играет на понижение, чтобы направить имеющийся «кэш» на скупку подешевевших российских активов. Но даже если глава «Альфа-групп» и «шортит», трудно представить больший подарок такому игроку, чем убежденность отечественной политической и бизнес-элиты в скором и неизбежном возобновлении роста цен на нефть.

На словах все, вслед за первым лицом, повторяют мантры о необходимости избавления от «нефтяной зависимости». На деле — антикризисный план правительства ориентирован на поддержание экономики в ее нынешнем в виде, нежели на структурные реформы. Показательно, кстати, что первый вице-премьер Игорь Шувалов перенес намеченное на вторник первое заседание анткиризисной комиссии на конец недели. Причины этого решения не объясняются, но как раз в эти дни нефтяные котировки пошли вверх. И вполне возможно, что правительство пытается определить, насколько долгосрочен тренд.

Тем временем ЦБ, снизив ключевую ставку, удержал рубль от чрезмерного укрепления на фоне хороших нефтяных новостей и поспособствовал увеличению номинированных в нацвалюте доходов казны.

При том что Резервный фонд за январь и так увеличился на 900 млрд рублей, а Фонд национального благосостояния — более чем на 700 млрд рублей.

Общественность — и оппозиционная, и лоялистская — свято верит, что уникальные архивы библиотеки ИНИОН были преданы огню лишь потому, что кому-то очень захотелось построить на ее месте очередной торгово-развлекательный центр. Либо уплотнить академическое учреждение, возведя в непосредственной близости от него церковь.

Но такие неоднозначные методы освоения городского пространства окупаются лишь в том случае, если столица и дальше будет переживать потребительский бум или демографический взрыв (за счет православных семей). И то, и другое возможно лишь при крепком рубле, дорогом барреле и высоких зарплатах.

Девальвация, инфляция, безработица и прочие кризисные «прелести» едва ли способствуют наплыву арендаторов и посетителей в ТРЦ или стремительному увеличению паствы РПЦ. А инициатива патриарха Кирилла по выведению абортов из системы ОМС возымеет сколько-нибудь близкий к ожидаемому ее автором эффект (об увеличении детской смертности и количества детей-«отказников» не говорим), главным образом, на периферии.

Текущие цены на нефть обрекают любое торгово-офисное строительство в Москве «торчать пустячком пирамид», грозя банкротством застройщикам и очередными дырами в балансах их кредиторов. Даже $50-60 за баррель не в состоянии вернуть прежний ажиотажный спрос на новые площади. Чего нельзя сказать о впечатлениях.

От дорожающего хлеба могут отвлечь только зрелища. Но отнюдь не зрелища пожаров. Наоборот, сама по себе уникальная библиотека, наряду с музеями, театрами или галереями, — важнейший «поставщик» впечатлений. Их можно и нужно капитализировать, окончательно отвязав столичные квадратные метры от барреля.

Но для начала надо восстановить разрушенное, на прежнем месте. Чтобы доказать «граду и миру», что разум для нас намного ценнее порожденных им химер или хитростей.

Forbes.ru.