Нефтяной рынок и цены на черное золото в последние два года были, наверное, главным объектом, приковывающим внимание мировых СМИ. Перед этим беспрецедентный рост цен на нефть в период с 2000 года по 2014 год вызвал приток инвестиций в отрасль и появление новых технологий добычи. В результате в 2009 году на рынке появились новые виды сырой нефти, в том числе сланцевая нефть США. Операционные расходы на добычу такой нефти в десятки раз выше, чем на добычу обычной нефти. Когда сланцевая нефть и другие виды «дорогой» нефти стали теснить традиционных поставщиков, те приняли бой.

В войне за рынок нефти сложились два стратегических подхода: ценовой демпинг и установление партнерства с импортерами нефти. Главным адептом «ценовой войны» стала Саудовская Аравия, которая отказалась от любых ограничений экспорта и установила цену на свою нефть заведомо ниже рыночной. Как ожидалось, это быстро снизит цену ниже себестоимости добычи сланцевой нефти, добыча «дорогой» нефти прекратится и Саудовская Аравия вернет себе ведущие позиции на нефтяном рынке США.

В общем, так и произошло, но Саудовская Аравия столкнулась и с негативными последствиями «ценовой войны». Во-первых, сланцевые компании до сих пор сопротивляются и не хотят сворачивать добычу. Во-вторых, «ценовая война» привела к распаду ОПЕК и значительному снижению политического влияния королевства. В-третьих, экономическое положение Саудовской Аравии ухудшилось сильнее, чем ожидалось. Только за 2015 год резервы страны снизились на 100 миллиардов долларов.

Мост между Европой и Азией

Российская стратегия на нефтяном рынке совершенно иная. Крупнейшая нефтяная компания страны — «Роснефть» — расширяет партнерские проекты с быстрорастущими экономиками стран Юго-Восточной Азии. Это дает прекрасные результаты и позволяет на десятилетия обеспечить стране ведущие позиции на энергетическом рынке региона. Создан ряд совместных проектов с нефтяными компаниями Китая, «Роснефть» заняла ведущие позиции на рынке углеводородного сырья Вьетнама, выходит на перспективный индийский рынок.

«России, благодаря ее уникальному географическому положению и ресурсному потенциалу, — заявил глава «Роснефти» Игорь Сечин на V евразийском форуме в Вероне, — самой природой предназначено быть связующим звеном, своего рода мостом между Европой и Азией». Разумеется, трансконтинентальная инфраструктура — системы нефте- и газопроводов, железные и автомобильные дороги — развита, прежде всего, в Западной и Центральной части Евразии. Теперь, похоже, настала очередь Востока и Юга континента. И если говорить об энергетике, новые инфраструктурные проекты в этих регионах связаны во многом с ролью России как стабильного источника поставок энергоносителей на стремительно растущие азиатские рынки. РФ активно развивает восточные ресурсы и инфраструктуру, выстраивая энергомост в направлении Азии. Достаточно вспомнить о том, что поставки российской нефти в азиатские страны с 2000 года выросли в 40 раз. Сегодня Россия работает на рынках Китая, Индии, Японии, Индонезии, Вьетнама, а компании из этих государств становятся основными инвесторами в российскую нефтегазовую отрасль.

Все это, однако, не мешает РФ сохранять ведущие позиции на европейском рынке. С 1990 года поставки российской нефти в Европу увеличились в полтора раза — и составили в 2015 году 150 млн тонн. Поставки нефтепродуктов возросли за тот же период более чем на 60% — до 55 млн тонн. Российская нефть обеспечивает около 30% европейского импорта, нефтепродукты — 43%. При этом Россия остается основным поставщиком газа в Европу, обеспечивая свыше 30% спроса на этот энергоноситель.

«Мы видим самые разнообразные возможности для европейского бизнеса в ходе работы с российскими партнерами на всем пространстве Евразии, — отметил Сечин в веронском докладе. — Более того, развитие наших связей с азиатскими партнерами не создает конкуренции, а скорее открывает новые возможности для наших европейских коллег. Это и новые проекты, и возможности своповых поставок нефти, и поставки оборудования, и участие в совместных добычных и логистических проектах, портфельные инвестиции и банковское сопровождение. По нашим оценкам, только компания «Роснефть» может предложить европейским партнерам участие в проектах на сумму более 100 млрд долларов в ходе развития связей вдоль энергомостов «Россия — Европа» и «Россия — страны АТР».

Миру понадобятся четыре Саудовские Аравии

Несмотря на сохраняющуюся ценовую волатильность и существующий дисбаланс на рынке нефти, эксперты не сомневаются, что даже через 25-30 лет человечество еще не достигнет теоретически предсказанного пика энергопотребления. По мнению большинства аналитиков, к 2040 году дополнительный прирост объемов потребления нефти в суточном изменении составит не менее 15 млн баррелей. «Вычтем из этого ожидаемые экспертами дополнительные к текущим объемы добычи сланцевой нефти, оптимистично оцениваемые в 6-8 млн баррелей в сутки, — говорит Сечин, — и прибавим объемы естественного 5-7-процентного снижения добычи на месторождениях, вышедших на зрелую стадию (свыше 30 млн баррелей в сутки). В итоге мы получим потребность в дополнительных мощностях добычи около 40 млн баррелей в сутки. Таким образом, для удовлетворения потребностей в энергии мировая экономика должна изыскать возможности для добычи новой нефти объемами, в четыре раза превосходящими текущую добычу Саудовской Аравии».

Кто же предоставит эти дополнительные мощности? У Саудовской Аравии вряд ли будет такая возможность. Ведь уже в 2015 году дефицит государственного бюджета королевства составил 15% ВВП — это максимальный уровень с 1987 года. По прогнозам, в этом году дефицит бюджета будет не меньше 10-12% ВВП. Значит, саудитам придется либо сократить уровень расходов, в том числе за счет снижения занятости, либо повысить уровень нефтяных доходов. Понятно, что королевская семья, которая и так не пользуется популярностью в стране, опасаясь социального взрыва, выберет второй вариант и приложит максимум усилий, чтобы добиться стабилизации цен на рынке, свернув при этом ряд масштабных добычных проектов. Что касается Соединенных Штатов, приоритетом для местных производителей станут дальнейшие технологические инновации, разработка наиболее эффективных нефтегазоносных участков, введение и активное использование новых финансовых инструментов. Безусловно, следует отметить, что после выхода цен WTI на уровень около 45 долларов за баррель началась стабилизация и даже некоторый рост добычи, но при ожидаемой динамике рынка он не будет носить «взрывного» характера, как это было в 2013-2014 годах. Поэтому американская сланцевая добыча будет иметь значение лишь для внутреннего рынка США, обеспечивая на нем баланс нефти и нефтепродуктов. Общий уровень добычи нефти в Соединенных Штатах не превысит максимумов 2015 года.

По словам Игоря Сечина, в ближайшие полтора года период избытка предложения на рынке завершится и начнется процесс нормализации; цена на нефть превысит 55 долларов за баррель, однако сохранится низкий уровень инвестиционной активности в крупных и сложных проектах, развиваемых «мейджорами», поскольку экономика таких проектов требует более стабильных и высоких цен. «В рамках нашего прогноза Европа в ближайшие 15 лет снизит потребление энергии примерно на 5%, — заявил глава «Роснефти». — Что касается Азии, то здесь потребление энергии увеличится за рассматриваемый период не менее чем на 40%. При наличии на континенте Ближнего Востока и России — ключевых нефтедобывающих регионов мира, прикаспийских государств и ресурсов Северного моря, Евразия по нефти близка к балансу спроса и предложения. Думаю, и в перспективе объединенными усилиями мы будем в состоянии обеспечить растущий спрос на нефть в Евразии в целом».

Восточные проекты открыты для западных партнеров

Игорь Сечин отметил, что новые проекты на шельфе Арктики и севере Западной Сибири, а также развитие энергетической инфраструктуры в состоянии нивелировать дефицит и на десятилетия обеспечить безопасность поставок энергоносителей в Евразии. «Если это будет востребовано рынком и сложатся соответствующие технологические и экономические предпосылки, то Россия сможет в перспективе значительно увеличить нефтедобычу — по оценкам, в объеме до 200 млн тонн дополнительной годовой добычи до 2045 года», — заявил глава компании. Он подчеркнул также, что «на пространстве Евразии есть объективные условия для движения к воссозданию экономической целостности континента на основе интегрированности транспортных потоков, перетоков энергии, энергоносителей и технологий».

Несколько месяцев назад Владимир Путин призвал выстраивать евразийское партнерство на основе «широкого интеграционного контура» и отдельно отметил, что проект «Большой Евразии», безусловно, открыт для европейских партнеров. «Роснефть» сейчас активно воплощает идеи президента в жизнь и реализует несколько масштабных евразийских проектов. В первую очередь, конечно, речь идет о проекте по созданию судостроительного кластера на Дальнем Востоке, в котором в том числе принимают участие партнеры из Кореи и Голландии, имеющие богатый опыт в строительстве современных судоверфей. Еще одним примером интегрального сотрудничества на евразийском пространстве является партнерство «Роснефти», Pirelli и ChemChina. «Итальянская компания Pirelli, — отмечал Игорь Сечин еще в прошлом году, — продемонстрировала образцовый подход по минимизации рисков и использованию потенциала синергии евразийского сотрудничества. То, что произошло, — это фактически масштабный вывод на крупнейшие рынки АТР современных европейских технологий шинного производства с использованием ресурсного потенциала России и финансовых возможностей Китая». А после того как «Роснефть» привлекла в перспективный добычный проект Таас-Юрях британских и индийских партнеров, многие эксперты заговорили о стратегии по созданию евразийских энергетических хабов в Восточной Сибири.

Глобальные интегральные цепочки

Итак, пока конкуренты пытаются наращивать свою долю на нефтяном рынке с помощью демпинга, Россия расширяет свое присутствие, устанавливая партнерские отношения и создавая совместные предприятия с ключевыми потребителями нефти, выстраивая глобальные интегральные цепочки. «Россия не собирается играть роль статиста в нынешней ценовой войне, — заявил Сечин в авторской колонке, опубликованной в газете Corriere della Sera на следующий день после выступления в Вероне. — Как известно, у «Роснефти» — самые низкие операционные затраты: 2,1 доллара за баррель (без налогов и транспорта), и мы быстро увеличиваем свою долю мирового рынка нефти. За 10 лет (с 2005 по 2015 год) наша доля на рынке нефти (плюс конденсат), по статистике МЭА, выросла с 1,9% до 4,9%, а после приобретения «Башнефти» — до 5,4%».

Пожалуй, наиболее ярким примером глобального интегрального подхода является выход «Роснефти» на индийский рынок, который мировые лидеры отрасли считают одним из наиболее привлекательных и перспективных. Чтобы закрепиться на нем, компания использовала формат трансконтинентального бизнеса. «Роснефть» создала альянсы с индийскими партнерами, привлекая их к освоению перспективных нефтегазовых провинций. Это заложило фундамент энергомоста между странами. Затем российская компания вошла в капитал ведущего НПЗ Индии, расположенного в городе Вадинар. Существенным фактором, определившим выбор в пользу данного актива, стал высокий уровень технологической оснащенности завода (11,8 по индексу Нельсона), позволяющий обеспечивать выдающуюся экономику проекта (средняя маржа переработки за последние полгода — свыше 10 долларов на баррель). Благодаря активному присутствию на рынке Венесуэлы «Роснефть» сумеет получить существенную синергию от переработки тяжелого сырья из Латинской Америки на мощностях индийского завода. Кроме того, современный НПЗ с комплексной инфраструктурой позволит создать в Вадинаре энергетический хаб, обеспечивающий нефтепродуктами рынки Юго-Восточной Азии и Индийского океана.

«Именно такие глобальные интегральные цепочки являются на данном этапе лучшим способом выстоять в конкурентной борьбе, — отмечает Сечин. — В условиях низкомаржинального депрессивного рынка крупные, технологически совершенные предприятия с максимальной глубиной переработки и доступом к потребителям сразу нескольких стран обладают определенными преимуществами, поскольку развитая продуктовая и географическая логистика обеспечивают большую гибкость на рынках, испытывающих давление как со стороны конъюнктуры, так и со стороны регулирования».

Глава «Роснефти» подчеркивает также, что при падении цен на нефть цены на нефтепродукты в Европе не упали, потому что удешевление сырья было компенсировано ростом акцизов. «В этом контексте, — пишет он, — предприятия, расположенные в Средиземноморье, обладают значительным потенциалом благодаря своим логистическим преимуществам. Мы рассматриваем возможность усилить свое присутствие на данном рынке в том случае, если партнеры предложат нам механизмы, позволяющие повысить экономическую эффективность проектов. Уверен, потенциал для развития есть, и он будет реализован — итальянские компании при нашем участии уже демонстрировали свой образцовый подход к формированию успешной трансконтинентальной модели бизнеса». «Роснефть», по словам Сечина, довольна своими инвестициями в итальянскую переработку, которые оказались весьма успешны. Когда в 2013 году компания приобретала пакет Saras S.p.A по цене 1,37 евро за акцию, считалось, что это дорого. Через два года «Роснефть» продала часть пакета с доходностью около 40% по сравнению с ценой приобретения.

Сечин убежден, что создание интегрированной цепи «производство — переработка — сбыт», в основе которой лежат долгосрочные контракты, является наиболее эффективным инструментом стабилизации глобального энергетического рынка благодаря обеспечению прозрачных условий взаимодействия между всеми его участниками. «Взаимная выгода, долгосрочность и доверие — вот ключевые принципы нашей работы», — отмечает он. Глобальные интегрированные проекты, реализуемые «Роснефтью», могут стать мощным инструментом, обеспечивающим в мире энергетическое равновесие.

ТРУД