Экономические проблемы в России начались задолго до санкций и падения стоимости нефти. Но они являются следствием нашей низкой конкурентоспособности не в производстве товаров, а в отраслях, связанных с оказанием услуг. Речь не только о туризме, который чаще всего приводят в пример. Сколько недвижимости по всему миру куплено россиянами, сколько западных инвестфондов нашли клиентов среди наших сограждан. А еще консалтинговые услуги в области управления, услуги проектирования и внедрения современных линий производства, разработки информтехнологий и даже высшее образование – во всех этих отраслях мы стремительно теряем долю рынка даже в своей стране. Именно отрасли услуг формируют основной поток капитала из России, и, подогреваемый недоверием к российской экономике, он будет возрастать. Изобилие шальных нефтедолларов, которыми до недавнего времени заливались любые проблемы, в том числе и отставание в области управленческих и наукоемких услуг, позволяло управлять государством бессистемно. Снижение цены нефти лишь обнажило эту ситуацию, и будет печально, если правительство так и не увидит ее истинных причин, продолжая заниматься импортозамещением в товарных отраслях. Выходом из любого кризиса всегда бывает выздоровление или смерть. Что выберет Россия, зависит от нее самой, ресурсов пока хватает, главное – правильно ими распорядиться.

Проблема не в перепроизводстве нефти и переделе сфер влияния. Нефтяной и недавний финансовый кризисы лишь раскаты грома от будущей грозы, которая приведет к радикальной смене экономического климата на планете. Причина тому не углеводороды, не финансовые услуги, не новые вооружения, а совершенно безобидные информационные технологии и знания. До эпохи знаний технологическое развитие цивилизации прошло индустриальный, постиндустриальный и информационный этапы. Индустриальный этап стал торжеством технологии разделения труда в производстве товаров и услуг (инсорсинг). Постиндустриальная эпоха за счет аутсорсинга разрушила монополию заводов и фабрик, создав современную нам бизнес-среду. Информационное общество благодаря использованию глобальных коммуникаций создало инфраструктуру самообслуживания населения – технологию краудсорсинга, стерев грани между предприятиями, сотрудниками и клиентами. Все эти смены эпох приводили к существенному перераспределению трудовых ресурсов между отраслями.

Сейчас отрасли экономики, относящиеся к индустриальной и постиндустриальной эпохам, быстро освобождаются от человеческого труда. В США за последние 15 лет востребованность рабочей силы в промышленности и сельском хозяйстве снизилась более чем на 40%. В отраслях, которые трудно вывезти за рубеж (розничная торговля и транспорт), она снизилась на 15%. Доля традиционных отраслей экономики (производство и сельское хозяйство, энергетика и добыча полезных ископаемых, строительство и транспорт, торговля и посредничество) в общей добавленной стоимости США упала с середины прошлого века с 70 до менее 45%. Основная причина – повышение производительности труда за счет механизации, роботизации и автоматизации деятельности. Еще 10–20 лет назад основными потребителями человеческих ресурсов в США, идущих в авангарде мирового экономического развития, становились отрасли, характерные для информационного общества: финансы и страхование, телекоммуникации и СМИ, индустрия развлечений и интернет. С конца прошлого десятилетия они перестали быть интересными для трудового населения США. Их общая доля в компенсационных выплатах перестала расти, остановившись на уровне 13%. Информационное общество там достигло расцвета и начало уступать место эпохе знаний. Доля занятых в науке и технологиях за те же 15 лет выросла на 25%, а в образовании – на 36%. Если переток между отраслями продолжится теми же темпами, к 2020 г. число американских рабочих и крестьян сравняется с числом ученых и технологов. А к 2040 г. число исконных представителей индустриального общества сравняется с числом преподавателей.

Это общемировой, а не только американский тренд. Казалось бы, ничего страшного в новой эпохе нет. Просто формулу Маркса о превращении денег в товар (производство), а товара в деньги (сбыт) надо заменить формулой превращения денег в знания (наука), а знаний в деньги (инновационный и высокотехнологичный бизнес). Но такая замена не работает из-за уникального свойства знаний – возможности их бесконечного и легкого тиражирования. Именно оно позволило Microsoft, Apple, Google, Facebook и другим компаниям быстро стать глобальными корпорациями с заоблачной капитализацией. Пока тиражируемость знаний касалась только небольшого рынка индустрии IT, можно было особенно не волноваться. Но доля знаний возрастает во всех товарах и услугах. Нефтяной кризис 2014–2015 гг. – первое предостережение мировой экономике, что она становится все более знаниевой. Новые технологии стали составлять существенную долю в себестоимости нефти. Она будет теперь только расти, делая рынок все более волатильным. Сланцевые технологии, технологии добычи нефти и газа на шельфовых, глубоководных и истощенных месторождениях, новые технологии в переработке, в машиностроении и т. п. будут порождать дополнительные рабочие места в исследовательских и конструкторских лабораториях, а не в производстве. Они могут быть расположены далеко от мест, где добывается нефть, перерабатывается металл или производятся автомобили.

Увеличение доли технологий в себестоимости товаров и услуг приведет к тому, что произошло ранее на высокотехнологичном рынке: к появлению новых игроков, активом которых будут не лицензии на добычу полезных ископаемых и не прошлые патенты, а возможность постоянно создавать новые технологии. Переход от экономики товаров и услуг к экономике знаний будет сопровождаться глобальным перераспределением влияния в мире. Страна, которая не поймет, что основным активом государства будут не природные ресурсы и армия, а способность производить знания, рискует потерять свою идентичность в грядущих изменениях. Знание, как и информация, не может быть товаром в силу своей бесплатной тиражируемости. Новой эпохе придется внести существенные коррективы в экономику авторского права и защиты технологий. В этом смысле пиратские партии отстаивают не средневековые принципы, а идеологию новой эпохи, когда информация и знания будут распространяться свободно, а аналогом товара станут компетенции людей, которые надо будет развивать и поощрять, использовать в создании инноваций. Человек станет основным ресурсом экономики. Мышление, являющееся источником знаний, невозможно экспроприировать, и компании, использующие интеллектуальный труд, вынуждены будут бороться за таланты. Уже сейчас в Кремниевой долине корпорации соревнуются друг с другом в создании уникальных условий для сотрудников.

У России все еще есть хороший интеллектуальный потенциал. Кризис дает шанс, используя имеющееся наследство в науке и образовании, войти в новую эпоху знаний одновременно с большинством стран. Боевой настрой в борьбе с «гегемонией» США необходимо направить на мобилизацию сил в сторону общемирового развития. Импорт надо замещать в области интеллектуальной деятельности, а не в производстве копий импортных товаров или услуг. Китай, предоставив международным компаниям свои трудовые ресурсы для сборочного производства, использовал инвестиции для развития компетенций своих людей в области технологий и теперь готов к переходу в эпоху знаний. Россия рискует растерять свой потенциал в новую эпоху, пугая мир своими амбициями и нереализовавшимися возможностями.

Кризис на нефтяном рынке пройдет, геополитические страсти улягутся. Но будет большой ошибкой считать сегодняшнюю турбулентность временной. Идет новая эпоха с другой экономикой. Отрасли будущего – наука, технологии, образование, здравоохранение и соцобеспечение. У какого государства будет больше компетенций в этих отраслях, у того жизнь населения и будет процветающей и желанной.

Борис Славин – профессор Финансового университета при правительстве РФ.

vedomosti.ru