Так как в последнее время мне уже неоднократно задавали такой вопрос, значит, пришло время поразмышлять и над этим.

Безусловно, сегодня трудно себе представить, что может быть тяжелее, чем в годы того экономического кризиса. Но это — эмоции, они плохо помогают в обоснованности оценок.

Уровень жизни

У начала того кризиса — кризиса переходного периода к рыночной экономике — и кризиса нынешнего совершенно разные исходные позиции с точки зрения жизненного уровня россиян. Тогда к началу рыночных реформ страна, что называется, дошла до «ручки» — до пустых прилавков. Невозможно было купить даже самое элементарное. Причем это было уже и в Москве, что уж говорить о всей стране. К началу рыночных реформ люди уже жили, мягко говоря, небогато. И вот начались реформы, безусловно, запоздалые и небезупречные. Жить стало еще хуже, значительно хуже, потому что уж больно сильно все было запущено до того.

Сейчас ситуация иная. В 2000-х годах благодаря бешеным ценам на нефть не все нефтедоллары потратили, реализуя грандиозные мегапроекты, уводя из экономики в резервные фонды и т.п. Кое-что досталось и народу, жизнь стала богаче. Правда, могла бы быть она значительно богаче, ибо, повторюсь еще раз, слишком много денег было потрачено бездарно.

Таким образом, исходное состояние с точки зрения уровня жизни россиян тогда, в начале 90-х, и сегодня совершенно разное. Тогда, от плохого пошли к еще более плохому, сегодня — от хорошего (нет, от удовлетворительного) также покатились вниз (к примеру, за январь–июль 2015 года реальные располагаемые денежные доходы населения снизились на 2,9%, а реальные зарплаты — на 8,8% по сравнению с январем–июлем 2014 года).

Значит ли это, что в сегодняшней ситуации кризис не может быть столь же тяжелым, как был тогда? Нет, конечно. Можно ведь от хорошего (нет, все-таки удовлетворительного) состояния скатиться до плохого достаточно быстро.

Таким образом, у нынешней ситуации есть важное преимущество — значительно лучшая исходная позиция, не гарантирующая, однако, то, что в нынешние времена в конечном итоге будет легче. Более того, по прошествии некоторого времени ощущение кризиса (да и не только ощущение) может стать даже еще более тяжелым. Тогда многим казалось, что хуже быть не может, и людям, по большому счету, было нечего терять. Сегодня, опять же для многих, есть что терять. Получили в 2000-х «хлеба и зрелищ», а теперь «хлеба» становится меньше. Со «зрелищами» тоже как-то все не беспроблемно.

Цены на нефть

Ключевое значение для российской экономики как тогда, так и сегодня имеют мировые цены на нефть. Все 1990-е годы — это период низких мировых цен на нефть. В среднем на протяжении почти всего того периода они были около 15 долларов США за баррель.

Сегодня в этом плане ситуация во многом схожая. Да, это уже около 40 долларов США за баррель, но если учесть долларовую инфляцию более чем за двадцать лет, а также возможные перспективы снижения мировых цен на нефть и ниже 40 долларов за баррель, то ситуация примерно та же.

Примерно такая же, потому что быстрого отскока вверх цен на нефть не будет. Сформировался целый ряд факторов, воздействие которых в ближайшие годы будет держать цены на нефть на низком уровне. Среди этих факторов: успешная реализация сланцевых перспектив добычи нефти в США; выход на мировой рынок нефти Ирана после снятия с него санкций; замедление роста экономики Китая, означающее снижение с его стороны спроса на дополнительные энергоресурсы; скорое повышение основных ставок со стороны Федеральной резервной системы США, что означает удорожание доллара и, соответственно, удешевление нефти; планируемое снятие запрета на экспорт нефти из самих США и т.д.

Таким образом, на смену суперциклу высоких цен на нефть 2000-х годов пришел суперцикл низких нефтяных цен. Собственно говоря, то же самое было и в конце прошлого века. Значит, это довод в пользу того, что в этот кризис может быть не легче.

Резервы

Тяжесть кризиса во многом предопределяется тем, были ли у страны накоплены резервы для преодоления возможной непростой экономической ситуации. Тогда, в начале 1990-х, молодой России практически ничего не досталось от развалившегося СССР. В конце 1991 года золотовалютные резервы снизились до ничтожно малой величины — менее 3 млрд долл. США. Казна была пуста.

Сегодня, к счастью, ситуация пока другая. Международные резервы Банка России по состоянию на 01.09.2015 составляют 366,3 млрд долларов США. Но резервы эти, несмотря на желание их сохранить, уже существенно уменьшились (по состоянию на 01.01.2014 они составляли 509,6 млрд долларов США). Понятно, что если ситуация будет ухудшаться, то реальных резервов скоро может и не остаться.

Международная помощь и сотрудничество

А вот в этом плане нынешняя ситуация на порядок хуже прошлой. В связи с известными геополитическими событиями России трудно рассчитывать в этот кризис на какую-либо, даже гуманитарную помощь.

Не приходится на что-либо хорошее надеяться и во внешнеэкономической деятельности в условиях санкций. Мощные ограничения на международных рынках капитала уже крайне негативно сказываются на российской экономике.

Теряется даже сотрудничество между странами СНГ. Да какое там сотрудничество, когда в желании реанимировать СССР мы сегодня имеем ситуацию разваливающегося Союза независимых государств.

Таким образом, фактор международной помощи и внешнеэкономического сотрудничества в целях выхода из кризиса явно проигрывает, является более слабым по сравнению с тем, что было в 90-х годах.

Понимание сути проблем, профессионализм власти, готовность к реформам

Когда сегодня слышишь в очередной раз о том, что самое плохое в экономике закончилось, что «пора переходить к повестке развития», что экономика достигла «дна», что все это мы уже проходили в 2008–2009 годах, что экономический рост вот-вот начнется и т.п., то думаешь: власти не понимают природу, существо, причины нынешнего экономического кризиса. В антикризисной политике они опять делают ставку на спасение банков, хотя нынешняя ситуация — не повторение 2008–2009 годов. Говорятся правильные слова о необходимости структурных реформ, но особой конкретизации, не говоря о действиях, мы по-прежнему здесь не видим.

В начале 90-х годов реформаторы, несмотря на тяжелые ошибки, в целом верно представляли то, что необходимо делать. Другое дело, что издержки того, как делали, были подчас неоправданно высокими. Они были лучше подготовлены и в профессиональном плане. Во всяком случае, тогда не задумывались о том, как, к примеру, ограничить поголовье сельскохозяйственных животных и птицы в личных подсобных хозяйствах. Тогда не принимались решения об уничтожении продовольствия, пусть и контрабандного. А ведь тогда проводить рыночные реформы было неимоверно сложнее, потому что все делалось впервые, что называется, с чистого листа.

Таким образом, «управленческий» фактор — явно не в пользу нынешней власти.

В целом же сравнительная картина набирающего силу нынешнего экономического кризиса и кризиса 90-х годов с точки зрения анализа факторов, которые предопределяют тяжесть таких периодов, получается следующей: исходный жизненный уровень населения и резервы у страны сегодня выше, чем это было в 90-х годах; мировые цены на нефть будут достаточно долго на сопоставимо низком уровне (получается, что здесь ситуация примерно одинаковая); международный и управленческий факторы явно уступают тому, что было в 90-е годы.

Картина получается такая: два фактора — в пользу того, что в этот кризис будет легче, один (нефть) — одинаковый, два фактора — в этот раз будет тяжелее.

Так, ответ на вопрос «будет тяжелее, чем в кризис 90-х годов?» пока не очевиден. Идем дальше в анализе. Попробуем оценить перспективы каждого из факторов. Уровень жизни — снижается, финансовые резервы — в общем-то, тоже. Цены на нефть остаются достаточно долго низкими. Санкции, антисанкции и т.п. — и это остается в обозримом будущем. Рассчитывать на резкое повышение профессионализма и ответственности властей не приходится.

Получается, что если ничего не изменится, то уже в достаточно обозримой перспективе (два-три года) не останется факторов, которые бы говорили о том, что в этот кризис будет все-таки легче.

Значит, если упустить и это время, то нынешний кризис вполне может оказаться даже тяжелее, чем это было в прошлом веке. Но это надо очень постараться, я бы даже сказал — умудриться. Однако умудрились же мы вляпаться в нынешний кризис, когда европейская и мировая экономики растут, а трудности Китая — это всего лишь замедление темпов экономического роста.

Игорь Николаев, доктор экономических наук, профессор Высшей школы экономики

mk.ru