Одной из инициатив, включенной в антикризисную программу Правительства РФ на 2009 год, стало введение в РФ банка качества нефти, в том числе для использования при транспортировке по трубопроводам. Об этом пишет газета «Время и Деньги».

Официально главной целью введения банка качества является увеличение налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), который напрямую зависит от цены конечной реализации. Однако наличие лобби компаний, экспортирующих легкую нефть и, разумеется, заинтересованных в более дорогой продаже своего сырья (без сернистых и высоковязких «примесей» от других производителей), видно невооруженным взглядом. Незадолго до очередной волны интереса к теме на новостных ресурсах было опубликовано мнение главы ЛУКОЙЛа Вагита Алекперова, поддержавшего инициативу. «То, что сегодня смесь нефти Urals торгуется ниже, чем смесь Brent или другие сорта нефти, сказывается на нашей экономике. Мы могли бы сделать смесь российской нефти более качественной, чем Urals, и зарабатывать на этом деньги», — сказал он «AK&M» в начале апреля.

Тем не менее на сегодняшний день в окончательном виде структура банка качества нефти не определена, равно как нет и ясности по самой идее.

Минэнерго считает целесообразным создание банка качества нефти на основе ее сортов. Поскольку система монетизированного банка качества в РФ невозможна (так как наша нефтепроводная система является линейной), то больше подходит сортовой банк качества нефти, уточняют источники.

Монетизированная, поясняет «Время и деньги», — это модель банка качества нефти, основанная на повышающих и понижающих коэффициентах расчета стоимости нефти разных производителей в зависимости от качества сырья. Создание такой модели банка качества направлено на компенсацию изменения стоимости нефти в результате ее смешения при транспортировке и дифференциацию доходов добывающих компаний в зависимости от качества добываемой ими нефти. Предполагалось, что модель позволит определить сорт нефти на различных этапах ее транспортировки, перевалки, хранения. В сентябре прошлого года Минэнерго сообщило, что приступило к тестированию модели банка качества, основанной на компенсациях. Работа должна была продлиться полгода, после чего Минэнерго планировало принять решение о целесообразности предлагаемой модели банка качества.

Консультант Президента РТ по вопросам разработки нефтяных и нефтегазовых месторождений Ренат Муслимов однозначно заявил газете, что на татарстанских нефтедобытчиках это скажется отрицательно. Даже при введении банка качества по монетизированной модели на каждой тонне в зависимости от того или иного варианта администрирования Татарстан терял бы не менее $10. А при сортовой, по мнению эксперта, планку потерь на каждой тонне можно оценить в $20.

Заместитель начальника управления по реализации нефти и нефтепродуктов ОАО «Татнефть» Владимир Карпов также сообщил, что компания всегда была последовательным противником создания банка, так как «банк качества нефти по своей сути является механизмом перераспределения прибыли между нефтедобывающими компаниями, который в случае его создания поставит нефтепроизводителей РФ в неравные условия». Представитель компании также высказал мнение, что введение банка не приведет и к улучшению качества нефти по направлениям поставок.

Государственный советник Президента Татарстана по вопросам недропользования, нефти, газа и экологии Ирина Ларочкина отметила: «У нас пока еще нет нового нефтеперерабатывающего завода, и мы перерабатываем на «ТАИФ-НК» только 7 млн. тонн из того, что добываем. А добываем мы 32 млн. тонн ежегодно, и по крайней мере в ближайшие годы — до 10 лет — уровень в 30-32 млн. тонн будет выдерживаться. Поэтому, конечно, я отношусь к этому отрицательно».

Позицию татарстанских нефтяников в данном вопросе игнорировать не следует. «Руководству Татарстана и Башкирии долгое время удавалось откладывать ввод в действие банка качества нефти. Тем не менее подобная перспектива стала одной из причин строительства комплекса нефтеперерабатывающих и нефтехимических заводов в Нижнекамске мощностью 7 млн. тонн нефти, — сказал аналитик Инвестиционного управления УК «Ак Барс Капитал» Марс Булатов. — Ввод в действие этого комплекса с возможностью увеличения его мощности в два раза плюс возможности НПЗ «ТАИФ-НК» снизят негатив от введения банка качества нефти до нуля, поскольку в итоге эти производства смогут перерабатывать всю добываемую в Татарстане высокосернистую нефть».

Ренат Муслимов подтвердил, что еще в 2002-2003 годах, когда вопрос о банке качества стал усиленно лоббироваться сибиряками, вошедшими в рынок, Татарстан всеми силами просил отодвинуть принятие решения до 2008 года. «Москва слово сдержала, а вот мы оказались не готовы, — сказал Ренат Муслимов. — Мы думали, что к этому времени запустим на полную мощность не только завод «ТАИФ-НК», но и построим второй завод».

Тем не менее внедрение этой инициативы в ближайшей перспективе всеми участниками опроса газеты «Время и Деньги» оценивается скептически. Так, начальник аналитического отдела ИК «Галлион Капитал» Александр Разуваев считает, что банк качества нефти в России введен не будет. «Еще в 2002 году Владимир Путин предлагал убрать «тяжелую» нефть из «трубы» и заняться ее переработкой, однако этого так и не произошло», — напомнил он. По его мнению, в Татарстане и Башкортостане очень сильное нефтяное лобби, которое и на этот раз сумеет отстоять свои интересы.

«Попытка некоторых нефтяных компаний увязать создание банка качества нефти с одновременным улучшением качества нефти по экспортным направлениям в настоящее время безосновательна», — продолжает Владимир Карпов. Представитель «Татнефти» сообщил, что в перспективе до 2020 года «прогнозируется изменение соотношения приема легких и тяжелых нефтей от нефтеперерабатывающих компаний в пользу легких и соответственно ожидание улучшения качественных показателей нефти по всем направлениям». Также он подтвердил, что с вводом Нижнекамского комплекса НП и НХЗ мощностью 14 млн. тонн в год «Татнефть» всю добываемую высокосернистую нефть планирует направить на переработку.

Ирина Ларочкина также считает, что банк качества, особенно в сортовом исполнении, России пока не грозит. «Я думаю, что это очень дорого — «Транснефти» придется пойти на строительство новых трубопроводов, менять потоки. Это все очень сложно», — считает она.

Даже Минэнерго, актуализировавшее этот вопрос, не вполне уверено в получении желаемого эффекта. «В настоящий момент проблема управления качеством нефтяных потоков рассматривает рабочая группа, в которую входят представители нефтяных компаний, «Транснефти» и Минэнерго, — сообщили «ВиД» в министерстве. — Но надо понимать, что любое решение должно приносить некую выгоду, в том числе и государству. В настоящее время проводятся расчеты — как управление качеством нефтяных потоков позволит экспортерам получить большую операционную прибыль и увеличить платежи в бюджет».

Увеличение платежей по НДПИ является самым главным аргументом государства, желающего получить здесь и сейчас некую дельту, которая зависит от экспортной цены. Причем с точки зрения сиюминутных интересов это, наверное, правильно: бюджет нужно пополнять, а предпосылок для возникновения в ближайшее время других источников его пополнения не видно.

Однако можно ли конкурировать с «легким» переделом, создавая некую нефтехимическую продукцию и топливо из тяжелой во всех смыслах нефти? Нет, конечно. По крайней мере, это вопрос себестоимости, эффективности  и экологии. То есть в таком случае изначально создаются неконкурентные условия для борьбы на глобальном рынке.

Даже строящиеся заводы, заточенные на переработку своей тяжелой нефти, не отказались бы от хорошей «разбавки». Потому что специальные нефтеперерабатывающие мощности, сориентированные на плохую нефть, — это огромные капитальные вложения. И с учетом такой амортизации эффективность его будет намного ниже, нежели мы стали бы перерабатывать легкую нефть. Значит, теряется огромный налог на прибыль.

По подсчетам некоторых экспертов, разница в переработке легкой и тяжелой нефти на том же «ТАИФ-НК» в свете только налога на прибыль может достигать до 1,5 млрд. рублей потерь в год. Это не значит, что регионы не должны заниматься переработкой тяжелой нефти. Просто нужно понимать, что, во-первых, это не панацея, а во-вторых, со временем происходит естественное ухудшение качества, которое также потребует модернизации, а значит, и затрат. К этому нужно быть готовым.

Если продолжить тему государственного интереса, то существующая схема единой цены является благом, поскольку происходит некоторое перекрестное субсидирование добычи тяжелой карбоновой нефти. Самое забавное, что если сейчас оно происходит со стороны компаний, то с введением банка качества нефти функции по поддержке и развитию «тяжелых» недр придется взять на себя государству, иначе Россия просто уменьшит добычу.

Что могло бы стать неким бонусом для нефтяного Татарстана, если банк качества приключится? Ренат Муслимов предложил как альтернативу увеличение квот в лучших направлениях на экспорт. Ирина Ларочкина настаивает на гибком налогообложении по добыче тяжелой нефти, битумов, в различных горно-геологических условиях и из мелких месторождений, о чем республика не устает говорить. Она же предупредила, что без запаса времени на подготовку к нововведению «мы угробим наш малый бизнес». Речь идет о независимых нефтяных компаниях, разрабатывающих мелкие месторождения с высоковязкой и высокосернистой нефтью, не всегда владеющих соответствующей технологической инфраструктурой для очистки и подготовки.

Впрочем,  потери «Татнефти» в результате введения банка качества могут составить порядка $500 млн. ежегодно, считает аналитик ИК «Финам» Александр Еремин. «Что же касается налаживания процесса очистки нефти на территории России, то это маловероятно. Скорее, Правительством РФ могут быть приняты определенные налоговые послабления для нефтяных компаний, которые добывают высокосернистую нефть. Например, сокращение пошлины для экспортируемой высокосернистой нефти, очищать которую за рубежом компаниям выгоднее», — добавил он.

«Я считаю, что в любом государстве нельзя делить производителей на хороших и плохих, — размышляет Ирина Ларочкина. — Природу никто не выбирает, а то богатство, которое у нас есть, работало еще на Советский Союз, да и сегодня у нас еще очень большие запасы и перспективы». По мнению Ларочкиной, в свете того, что в ближайшие 10-15 лет альтернативы углеводородному сырью не будет, при этом  высоковязкая нефть, составляющая более 50% добычи.

Более того, Ирина Ларочина считает,  что Поволжский регион добычи нельзя сбрасывать со счетов. «По Волго-Уральской провинции довольно большие запасы на перспективу. Просто сегодня нас привлекают другие запасы и другие месторождения. А много ведь мелких месторождений, которые равноценны одному или двум крупным месторождениям».