Республиканцы, демократы, профсоюзные объединения и производители выступают против налаживания связей с Китаем. Что насчет Кремниевой долины?

Один из примечательных фактов касательно срока президентства Дональда Трампа заключается в том, насколько изменилась американская риторика в отношении Китая.

В 2016 году Барак Обама утверждал, что слабый Китай, который не может содействовать решению мировых проблем, опаснее Китая сильного и потенциально агрессивного. Администрация Трампа, наоборот, определила Китай как крупнейшую долгосрочную угрозу геополитическим и геоэкономическим интересам США. Сам Трамп назвал Пекин главным экономическим конкурентом, попытавшись при этом установить дружеские отношения с Председателем КНР Си Цзиньпином.

Говоря в целом, всего несколько лет назад в США Китай рассматривали как сложного, но важного партнера, которого, может быть, еще привлекут к сотрудничеству в рамках возглавляемой США международной системы. Сегодня же Китай все чаще рассматривается в качестве дестабилизирующей ревизионистской державы.

В хаотичной обстановке правления Д. Трампа трудно сказать, что изменилось окончательно, а что поменяло направление лишь на время. Впрочем, представляется возможным, что эта трансформация американского видения Китая продолжится и после окончания срока полномочий Д. Трампа. Согласно опросам, общественное мнение США стало более скептически относиться к намерениям Пекина. В 2016 году 82 % американцев расценили развернувшееся наращивание военного потенциала Китая как серьезный или очень серьезный повод для тревоги. За период 2017-2018 гг. количество американцев, считающих Китай крупнейшей непосредственной угрозой, выросло втрое.

На протяжении 25 лет между Консервативной и Республиканской партиями США существовал консенсус по вопросу интенсивного сотрудничества с Пекином. Сейчас можно увидеть основы зарождающегося, если уже не сложившегося, консенсуса о необходимость более жесткой конкуренции.

Этот консенсус основан на увеличении тревоги относительно рисков национальной безопасности, которые представляет растущая мощь Китая. Хотя внешнеполитические ведомства зачастую не одобряют политику Трампа и его лозунг «Америка прежде всего», когда дело касается Китая, большая часть внешнеполитического истеблишмента согласна с курсом администрации президента, определяющим Китай как угрозу.

По мере того, как Си Цзиньпин достиг влияния на мировой арене, среди экспертов политики США стало распространенным восприятие ситуации, согласно которому Китай намеревается лишить США доминирующего положения в Тихоокеанском регионе и, возможно, в мире в целом. Популярным также стало мнение о том, что попытки изменить линию поведения Китая и умерить его амбиции посредством наращивания экономического и политического сотрудничества не достигли желаемого результата.

Ранее в этом году двое бывших высокопоставленных представителей внешнеполитического ведомства от Демократической партии Курт Кэмпбелл и Эли Рэтнер опубликовали статью, описывающую вызов со стороны Китая примерно в той терминологии, которая использовалась в Стратегии Национальной Безопасности Трампа. Трудно представить стратегию следующей администрации, где Китай был бы представлен как что-то другое, нежели самая опасная великая держава, бросающая вызов США, за последние десятилетия.

Зарождающийся консенсус по китайскому вопросу также отражает тот факт, что Пекин стал представлять главную идеологическую угрозу. В 1990-х – начале 2000-х гг. бытовало мнение, что идеологический конфликт – это дело прошлого, поскольку рано или поздно Китай перейдет к экономической и политической либерализации. Теперь такой оптимистический сценарий практически забыт.

Во время правления Си Цзиньпиня Китай постепенно становится более автократичным, старается расширить свое влияние и обеспечить свою безопасность через продвижение авторитаризма в других странах. По мере того, как китайский режим подрывает демократическое правление в Гонконге и на Тайване, проводит ужасающие репрессии против мусульманского населения в Сянцзяне, поддерживает автократических лидеров в ряде стран, начиная от Камбоджи и заканчивая Венесуэлой, и старается заглушать свободные голоса даже из Европы и США, Китай зарабатывает репутацию лидера возрождения авторитаризма, который продвигает репрессивную политику и подрывает демократические ценности по всему миру.

Это может показаться абстрактным вопросом, но для американцев он традиционно является достаточно важным. В своем недавнем труде Аарон Фридберг, профессор Принстонского университета и бывший сотрудник Национальной службы безопасности при президенте Буше-старшем, разъясняет, что почти каждый раз, когда США активизировались для крупного соперничества с великой державой, будь то нацистская Германия или СССР, отчасти Соединенные Штаты делали это, потому что казалось, что противник угрожает выживанию и распространению американских политических идеалов. Только на прошлой неделе двухпартийная группа, состоящая из членов Сената и Палаты общин, убедила Трампа ввести санкции против китайских чиновников, вовлеченных в создание «высокотехнологичного полицейского государства» в Сяньцзяне. Ожидается, что в будущем подобных действий будет больше.

Кроме того, существует третий стимул для усиления враждебности США к Китаю – угроза экономической конкурентоспособности США. Чтобы внести ясность, профсоюзы всегда скептически относились к сотрудничеству с Китаем, прежде всего из страха (как оказалось, обоснованно), что рост торговли с Пекином ускорит вытеснение американского производства. Впрочем, эти тревоги стали скорее политически выраженными, т.к. Д.Трамп задействовал во время своей предвыборной кампании 2016 года тему разочарования от неравномерного распределения благ глобализации, используя образ Китая как виновника всех бед. Широкая поддержка Трампа показала, что американцы поддерживают курс на демонизацию Китая.

В более широком понимании, последние несколько лет продемонстрировали еще большее свидетельство того, что Китай – это не просто проблема трудовых ресурсов. Сейчас он представляет большую экономическую угрозу, которая проявляется в форсированном техническом обмене, преднамеренных усилиях по ослаблению промышленной и технологической базы США и в проекте Made in China 2025, нацеленном на доминирование Пекина в многочисленных важнейших отраслях. Американцы рассматривают Китай скорее не как огромный рынок для американских товаров и кредитов, но как жестокого конкурента. Недавние опросы показали, что подавляющее большинство американцев видит китайскую экономическую силу и деятельность как серьезный или очень серьезный повод для тревоги.

Впрочем, в сфере экономики возникающий консенсус по китайскому вопросу остается непрочным, потому что мнение важной группы – бизнес-сообщества США – разделено надвое. С одной стороны, множество американских фирм – средства массовой информации, предприятия информационных технологий и другие, — которые испытали на себе кражу интеллектуальной собственности, запугивание, цензуру и другие злоупотребления со стороны Китая. С другой – в Китае можно сделать большие деньги, а китайцы – хорошие эксперты в тактике «разделяй и властвуй», которая не позволяет американским фирмам более эффективно отстаивать свои интересы.

Эти факты часто преувеличиваются среди приверженцев технологического утопизма и постнационализма, преобладающего в ключевых частях бизнес-сообщества, а именно в Кремниевой долине. Можно найти примеры ведущих высокотехнологических компаний, которые понимают важность сотрудничества с американским правительством с целью предотвратить доминирование Китая в будущем развитии искусственного интеллекта и других передовых технологий. В то же время остаются такие компании, как Google, который отказывается продолжать сотрудничать с Дядей Сэмом в сфере использования искусственного интеллекта для усовершенствования американских дронов, но выражает желание в тайне работать с китайским правительством для разработки поисковой системы, в большей степени способствующей применению цензуры.

Помощь авторитарному режиму в усилении его мощи наряду с отказом от сотрудничества с Пентагоном свидетельствует об особом виде корпоративной и этической безграмотности. Это также недальновидно, потому что американские компании окажутся в проигрыше, если Китай станет технологической, экономической и геополитической сверхдержавой следующего века. Кроме того, это подрывает любую стратегию, включающую применение новаторских усилий частного сектора для укрепления национальной безопасности США и, в то же время, осторожное зондирование возможности экономической кооперации США с Китаем с целью ограничить создание опасной зависимости.

Сегодня существует устойчивый консенсус о необходимости вести себя с Китаем более жестко, чем в прошлые десятилетия. Но этот консенсус пока не полный и недостаточно сильный для противостояния китайскому вызову.

ОПЕК+ 11 сентября обсудит предложения Ирана и РФ по распределению роста добычи